Тьма знает

Уже перевалило за полдень, когда он не спеша поехал снова в Сельфосс, где у него была назначена встреча с Лукасом — единственным, кто, как говорил вожатый скаутов, был в скаутском отряде вместе с Сигюрвином. Конрауд не очень точно изложил ему свою цель, сказал что-то общее насчет старых товарищей по скаутскому движению — и упомянул Сигюрвина. Лукаса его запрос удивил: ведь ему, как и другим, дело Сигюрвина было известно, — и он назначил Конрауду встречу в одном кафе в городе. Конрауд вовремя подъехал туда и припарковал машину у здания. Уютное помещение наполнял аромат кофе и свежевыпеченного хлеба. Конрауд вошел и осмотрелся. В этом часу посетителей было мало. Из-за одного столика поднялся человек, подошел к нему и поздоровался.

Они сели за стол со своим кофе. Как и вся страна, город Сельфосс и его окрестности сильно пострадали в кризис. Там была безработица и жители испытывали трудности, пока не развилась туриндустрия и жить не стало полегче. Лукас промаялся без работы два года, у него отобрали дом за долги, они женой жили на маленькой съемной квартирке, принадлежавшей одному ее родственнику, — рассказывал он Конрауду. Но потом дела поправились, он отучился в школе гидов, какое-то время возил по югу Исландии автобус с туристами, и работы у него хватало.

Лукас прихлебывал кофе. Конрауд хотел угостить его кусочком торта или бутербродом, но он отказался. Внешность у Лукаса была топорная, волосы русые, всклокоченные, лицо широкое, а одежда такая, какую, по представлениям Конрауда, и носят гиды: плотная зимняя куртка и альпинистские ботинки. По его словам, он родился и вырос в Рейкьявике, начал ходить на киносеансы «Христианского общества молодых людей», а оттуда была прямая дорога в скауты.

Лукас сказал, что о скаутском отряде у него остались теплые воспоминания — и тут оказалось, что ему очень нравится вспоминать то время. Он признался, что до мозга костей столичный житель и все хочет переехать обратно в Рейкьявик, но цены на жилье там — «неадекватные». Ему часто приходилось бывать в столице по делам, но надоело постоянно мотаться туда-сюда, особенно зимой, когда над страной бушевали циклоны и он рисковал застрять на пустоши Хетлисхейди в буран.

— Со мной так случалось не однажды и не дважды! — с улыбкой говорил он.

Они спокойно пили кофе и некоторое время болтали о проходимости дорог и ценах на жилье, и о том, каково было детство в Рейкьявике в старые времена, и как изменился город, — а потом Конрауд снова перевел разговор на скаутов.

— У нас на всю эту униформу просто средств не хватало, — улыбаясь, вспоминал Лукас. — На гольфы эти зеленые кусачие, скаутские шапочки и прочее. В Первый день лета[28] мы обычно маршировали — на морозе, а на День независимости при дожде. Но было весело. Походы были интересные. И люди там были все добрые. У меня о скаутах остались только хорошие воспоминания.

— Я общался со старым вожатым, Хоульмстейном…

— Ах, старик Хоульмстейн!

— Он мне рассказал, что вы были в одном отряде с Сигюрвином, который, правда, в скаутах надолго не задержался.

Лукас посмотрел на Конрауда.

— Простите, вы в полиции не работали?

Конрауд кивнул.

— То-то мне ваше лицо показалось знакомым, — сказал Лукас. — Я вас помню из новостей, когда по телевизору показывали про это давнишнее дело. Вы до сих пор там работаете?

— На самом деле уже нет, — ответил Конрауд, — но я расследую другое преступление, которое может быть с ним связано, — добавил он, не вдаваясь в подробности.

Но Лукасу хватило и такого ответа.

— Сигюрвина я немножко помню, — сказал он, — наверное, в основном, из-за одного происшествия с ним. Как вы сами сказали, он в скаутах надолго не задержался, но мы с ним были в одном отряде, и насколько я помню, парень он был хороший, разве что немножко застенчивый, и чувствовалось, что все эти скаутские дела ему быстро наскучили. Но в наш коллектив он влился хорошо. У нас там были Гунди, Сигги и Эйоульв, и… А потом он бросил, и…

— А после этого ваши пути не пересекались.

— Нет, я его больше не встречал. Только видел фотографию в газетах в то время, когда он был в розыске. Этот их бизнес, и этот друг его… это же все из-за него, да? Вот деньги из человека такого дурака способны сделать! Мы сами это на собственной шкуре почувствовали, и еще как! Вся наша страна.

— А вы и дальше остались в скаутах?

— Да-да. Некоторые из нас там остались подольше, и кое у кого это плавно перетекло в работу в спасательном отряде, — хотя я там долго не пробыл. Мои приятели пошли в спасательный отряд в Рейкьявике, а я не мог: я в довольно молодом возрасте получил работу на торговом судне. А потом сошел на берег, переехал сюда, недолго просидел в правлении скаутской организации, и если здесь что-нибудь будет происходить — то вот он я. Я им всегда говорю, что в случае чего мне можно звонить. Если им людей не будет хватать.

— А кто-нибудь из этих мальчишек потом стал увлекаться джипами? Вы не помните?

— Джипами? Нет, такого не припомню.

— А у кого-нибудь из них был большой джип?

— Да ничего у этих мальчишек не было.