То, что вы хотели

– Именно! Человек – это животное, которому есть чем понимать. Ты представляешь, насколько ужасна была бы жизнь льва, волка или гадюки, если бы они понимали? Вот ровно настолько ужасна жизнь человека. Поэтому он выдумал хорошее, а потом веру в хорошее. Нет ни одного человека, который бы не верил. Даже ты веришь, хотя и не вполне это осознаешь. Правда, вера у тебя очень странная. Ты веришь, а точнее верил, что если люди перестанут верить в хорошее и примут себя такими, как есть, обыкновенными двуногими обезьянами, то станут они свободными и будет им хорошо. А стало им плохо. Как волку, льву или гадюке, если бы они вдруг обрели разум. Да, обман! Но благодаря этому обману люди еще не перегрызли друг другу глотки и не сошли поголовно с ума, а, напротив, создали великую цивилизацию. И все это исключительно благодаря вере. Вера важна сама по себе, вне зависимости от того, во что ты веришь. Ты думаешь, я не люблю честность? Или не знаю, как все обстоит на самом деле? Люблю, знаю – и все равно верю! Это очень сложно, но я стараюсь, и у меня получается. Настоящая честность, как показал всем Христос, в страдании. В страдании и вере, которые почти невозможно совместить и понять. И большинству людей такое не под силу. Однако всем, ты слышишь, всем, и умным, и глупым, и богатым, и бедным, нужна вера в хорошее. А ты ее отнял.

В словах странного папы Тома было много правды. Насчет обмана я и сам понимал, но вера… похоже, очень похоже… Так неужели папа Том пришел, чтобы спасти мою заблудшую душу? Ну нет, не думаю, плевать ему на меня. Он мыслит глобально. Тогда к чему все это?

– Я раскаиваюсь и очень сожалею, я никогда не желал людям зла, – аккуратно подбираю я слова. – Ты это, Том, хотел от меня услышать? Ну вот, услышал. И я не ерничаю. Действительно был не прав. Но что я теперь-то могу сделать? Поверить в Бога? А кому от этого легче станет? Все уже произошло. Только не говори, что мне легче станет. Не станет.

– Нет, Айван, ты меня не понял. Ты слишком сильный человек и не нуждаешься в моем спасении. Ты сам себя спасешь, если захочешь. И вера во что бы то ни было – это твое личное дело. Но кое-что сделать ты все-таки можешь.

– Что?

– Ты можешь вернуть людям веру. Ты ее отнял, ты ее и вернешь. Точнее, мы с тобой вместе.

* * *

Я чувствую: он не шутит. Фанатик, конечно, вон как глаза горят, но умный и очень прагматичный фанатик. У него наверняка есть план. Я почему-то отношусь к его словам серьезно, настолько серьезно, что растерянно спрашиваю:

– А я разве смогу? Я и как отнял-то веру, не понял, а уж как ее вернуть…

– Ну-ну, не прибедняйся, Айван, все у тебя получится. Что такое вера, мы уже разобрались, осталось понять, на чем она держится. Если я тебе, например, скажу, что сейчас, буквально сию секунду, ты перенесешься в Москву, к близким и любимым тобою людям, – ты мне поверишь?

– Нет.

– Почему? Это же хорошо для тебя, почему ты не хочешь верить?

– Потому что это противоречит здравому смыслу и законам физики.

– А Дед Мороз не противоречит?

– Тоже противоречит.

– Но ты же в него верил.

– Там были доказательства. Подарки под елкой, и мама с папой говорили, что он существует… Они хитро делали: отвлекали меня чем-то, я отворачивался, а когда снова видел елку, там уже лежали подарки. И я верил.

– Молодец, правильно, вера всегда подкрепляется авторитетом (в твоем случае родительским), тайной и чудом. Или обманом в виде чуда. А еще чем?

– Не знаю, ты вроде все перечислил.

– Не все, – раздраженно говорит Том, ждет секунд двадцать, давая мне возможность догадаться, а потом резко спрашивает: – Тебе Дед Мороз за что подарки дарил?!

– За Новый год… – глупо отвечаю я.

– То есть ты весь год вел себя плохо, посылал учителей и родителей, разбил все вазы в доме, выпил папин коньяк, надушился мамиными духами – а тебе Дед Мороз подарок дарит за Новый год. Так, что ли, получается?

– Нет, конечно, я должен был отлично учиться, не таскать конфеты, слушаться маму, и только тогда… – перечисляю я все условия, но вдруг останавливаюсь, пораженный прозрением, и ошеломленно шепчу: – Жертва? Неужели жертва?

– Умница, Айван, – радуется Том. – Считай, закончил университет по курсу теологии и сдал выпускной экзамен на пятерку. Вера держится на жертве. Это ее основная опора. Жертва – фундамент, тайна – стены, авторитет – колонны, а чудо – устремленная в небеса крыша. И вот готов храм веры! Со времен язычества люди приносили жертвы. Кур, петухов, баранов, коров, пищу в основном – единственное ценное, что у них тогда было. На халяву люди ни во что не верят. Так уж они устроены. Им многим поступиться нужно, чтоб поверить. Желательно страдать и мучиться, и только тогда… Ничего не происходит у человека без жертвы, и ничего без нее ему не ценно. Тем более вера.