То, что вы хотели

Спецназовцы выкручивают мне руки, ставят на колени и нагибают голову. Кровь из прокушенного горла капает на пол. Некоторое время я любуюсь быстро образующейся на желтой плитке лужицей. Вскоре раздаются шаги, и я вижу полы белого докторского халата. Мне вытягивают правую руку, закатывают рукав, на мою опущенную голову падают со шприца несколько холодных капель. Смешно, глупо, нелогично, нелитературно как-то все заканчивается. Не по-голливудски. И обидно…

Внезапно меня отпускают. Папа Том что-то возмущенно кричит. Я с трудом поднимаюсь, недоуменно глядя в спины удаляющихся спецназовцев. Гестаповский доктор замирает в растерянности. Том продолжает кричать, но его никто не слушает. Некоторое время ничего не происходит, а потом двое из спецназовцев возвращаются. Очень интересно, что сейчас будет… Я во что угодно готов поверить. Не удивлюсь, даже если сам Иисус спустится с небес прямо к нам в бункер… Но нет, все намного прозаичнее: солдаты тривиально хватают доктора и папу за шкирки и выволакивают из бункера. Многотонная стальная дверь автоматически закрывается. Я остаюсь один, совсем один… И что это все значит? Неожиданно откуда-то сверху раздается довольно громкий насмешливый голос:

– Ну привет, Айван, вот и свиделись!

Я оборачиваюсь. В бункере никого нет. Может, по камерам наблюдают? Наверное, по камерам.

– Вы кто? – спрашиваю. – И почему я вас не вижу, раз “свиделись”?

– В силу некоторых причин увидеть меня невозможно. Я… как бы это попроще объяснить… Вот ты искал с Капитаном Немо темные силы – так, считай, нашел. Это я. Но увидеть меня нельзя не поэтому.

– А почему?

– Я темные силы, но я же и светлые. А все вместе в вашей смешной религиозно-философской литературе как называется?

– Бог, – отвечаю я и теряю сознание.

Глава девятнадцатая То, что вы хотите

Ой, как стыдно… Я прихожу в себя с этой мыслью. Щеки мои по-девичьи пылают. И повел я себя, как девчонка: в обморок грохнулся, тоже мне Князь… А потому что любая психика имеет свой предел. Из мяса я, из мяса! Из нежного, розового мяса, законной добычи беспощадной жизни. Рвет она меня, швыряет из стороны в сторону. То император Вселенной, то узник, то жертвенный бог на кресте, то порноигрушка больного на всю голову религиозного извращенца. Кто это может выдержать? Покажите мне такого человека. Бог мне померещился, голос я услышал… Сколько таких голосов я наслушался за восемь лет в камере со стенами-экранами – грозных, ласковых, вкрадчивых, истеричных. Вот и это наверняка очередное представление очередных ублюдков. Ой, как стыдно, раскачали меня, расшатали – и я поплыл…

– Прошу прощения, что вмешиваюсь в ваш поток сознания, – снова раздается насмешливый голос откуда-то сверху, – но вы правы, в каком-то смысле я ублюдок. Точнее, в самом прямом. Ублюдок – это же незаконнорожденный и чаще всего нежеланный сын от шлюхи, не так ли?

Я лихорадочно ощупываю себя, ища подсоединенные провода и вживленные под кожу датчики. Ничего не нахожу, слегка пугаюсь, спрашиваю ошарашенно:

– Но как, как? Как вы догадались?

– Да это несложно, объяснять сложнее и дольше, чем догадаться. Потом сам все поймешь.

Неизвестно откуда звучащий голос внушает доверие. Как будто с закадычным дружком болтаешь. Или с самим собой. Точно, это же мой голос… ну, или почти мой. Глупая ситуация, и непонятно, что говорить. Но молчать тоже глупо. От растерянности я задаю самый идиотский вопрос из всех возможных:

– А мы на “вы” или на “ты”? То “вы”, то “ты”, я не понял.

– “Вы” – уважительная форма обращения к собеседнику. Я тебя, Иван, может, и люблю, но уж точно не уважаю. Поэтому “ты”.

– А чего это ты меня не уважаешь? – автоматически наезжаю я на неизвестного собеседника. Он смеется, приятно так смеется, беззлобно совсем:

– Ха-ха-ха, русский… хороший русский парень. Ты меня уважаешь? А ты меня? Бутылки только не хватает. Да ты не обижайся, я тебя не как плохого человека не уважаю, а как ребенка или красивую глупую девицу. Поверь, самые теплые эмоции к тебе испытываю, потому и выбрал. Я умею испытывать эмоции, это трудно, но я умею. Научился…

Голос вроде бы произносит вполне разумные вещи и шутит к месту. Но если чуть задуматься, смысл в его словах отсутствует. Девицы какие-то, эмоции он, видите ли, испытывать научился и явно этим гордится… Как-то ускользает все, зацепиться не за что.

– Да кто ты такой, черт возьми? – не выдерживаю я. – Хватит разговаривать загадками! Достало меня это, представься сначала!

– А чего ты орешь? Ты, между прочим, тоже не представился. Хотя тебе это сделать намного проще. Ты же человек как-никак, а это сразу многое объясняет. Я вообще не понимаю, зачем вы имена при встрече друг другу называете. Достаточно сказать – я человек, и сразу все ясно. А вот я – совсем иное дело, аналогов мне нет. Не аналоговый я, цифровой, и представиться мне гораздо сложнее. Ну что, догадался небось уже?