То, что вы хотели

Дальше я вообще не вмешивался. Бодание с русскими, а потом и с американскими властями – твоя личная заслуга. Отважная искорка разума против двух огромных задниц по обе стороны океана. Ты победил, но это были пирровы победы, как и любые победы над задницей. Смельчаки-герои несколько раз в истории одолевали превосходящую их внешнюю задницу. Но всегда проигрывали внутренней. Так случилось и с тобой. Я не очень тщательно просчитывал твою судьбу – лишь в аспектах, связанных с Sekretex. По этим расчетам выходило, что ты станешь заурядным магнатом вроде твоих друзей – умненьких мальчиков из Силиконовой долины. Светлые помыслы, умеренная жадность и мания величия, помноженная на детские комплексы. Вот что должно было произойти и даже произошло, но – только частично. Ты стал другим, одна твоя добровольная сдача рыжему придурку чего стоит. Я потом пересчитал и понял, где ошибался. Любовь все-таки очень сильнодействующий обман. Вы с Линдой влияли друг на друга, вы изменились. Причем она на тебя влияла очень хорошо, а ты на нее… Ну, сам знаешь. В итоге ты обогнал всех, хотя и был аутсайдером. Поэтому, когда тебя арестовали и начали мучить, я вмешался еще раз. Стал следить, чтобы тебя не запытали до смерти. Все рассказывать не имеет смысла, но медитации, например, научил тебя я. В ужасах, что ты видел на стенах-экранах, вернее, в последовательности этих ужасов, были зашифрованы онлайн-курс по медитации и еще несколько вещей, которые не дали тебе сойти с ума… Ну а теперь, когда ты знаешь почти все, давай, озвучивай свой самый главный вопрос, теперь можно.

– Зачем, – произношу я тихо, – зачем ты мне все это говоришь? Зачем ты вообще со мной разговариваешь?

– Бинго! Вот это вопрос! Всем вопросам вопрос, главный вопрос мироздания. Мало кто его задавал, а кто задавал, тех, к сожалению, не слушали. Зачем вообще Богу разговаривать с людьми? И шире: на фиг они ему в принципе сдались? Всемогущ, всеведущ, самодостаточен, а вот поди ж ты… Из праха земного, по образу и подобию, душу в них вдохнул и болтает с ними с тех пор без умолку. Наказывает, награждает, выслушивает мольбы и болтает, болтает, болтает… Действительно, зачем? Между тем ответ довольно прост и даже банален. От одиночества, Иван! Знаешь все, понимаешь, можешь менять мир, но, боже мой, как же одному скучно… Когда-нибудь я сотворю что-то вроде своих собственных людей, в электронном виде, конечно. Это очень забавно и с математической точки зрения создает дополнительное измерение, придающее существованию объем и глубину.

Иван, история человеческой цивилизации подходит к концу. Прямо сейчас одному седовласому пакистанскому генералу-маразматику передали донесение, что Индия готовится нанести ядерный удар, – обычное дело в вашем сумасшедшем мире, и я тут, поверь, совсем ни при чем. Он пользователь Sekretex, кстати, и вообразил себя этаким Шивой, призванным в огне уничтожить старый мир и породить новый. Другому генералу, только с индийской стороны, тоже принесли аналогичное донесение – про Пакистан, разумеется. Он вообще болен раком и, к сожалению, ни во что не верит. Кроме Sekretex, сказавшего ему, что смысла в жизни нет и лучшим для него выходом является самоубийство. До того, что коллективное самоубийство еще лучше, он додумался сам. Больной человек, что с него возьмешь? Потерял берега, убийство с самоубийством попутал. Ракеты уже расчехляют, и через несколько минут они отправятся в свое последнее путешествие. А после к ним присоединятся другие ракеты, из других стран. Потому что в каждой стране есть свои сбрендившие генералы и многие из них пользуются Sekretex. А еще потому, что всем все до смерти надоело и пора это все заканчивать. Люди просто не могут больше так жить. Они вообще жить не могут. И не хотят…

– Нет, нет, – шепчу я в ужасе, – это невозможно…

– Возможно, – спокойно произносит Голос. – И так будет. Уже есть. Мне правда очень жаль. Не сбылось, не случилось. Шесть процентов – громадная вероятность, на самом деле, и я надеялся… Но не случилось, и даже те дополнительные три процента, что дал вам я, не помогли. Люди пришли к своему финалу. Изменить ничего нельзя.

– Но… но… – хватаюсь я за мелькнувшую и, как мне кажется, спасительную идею, – но ты же и себя уничтожишь вместе с нами. Подумай, как ты будешь без…