Тобор Первый

«Как я и подумал», – мелькнуло у Суровцева. Он глянул на часы. Без четверти восемь. До Аксена за оставшиеся пятнадцать минут ему не добраться, если не случится чего-нибудь сверхъестественного. А что еще может быть сверхъестественного, кроме вот этого длинношеего чудища, которое меланхолически покачивает головой?..

Неожиданно пришелец сказал:

– Я знаю тебя, человек.

– Вот как! Кто же я? – устало спросил Суровцев, решивший ничему не удивляться.

– Ты – инженер, воспитатель Тобора. Он зовет тебя Ив.

– Так ты и Тобора знаешь?

– Мы с Тобором – братья по биосинтезу, – с достоинством произнес голос.

– Кто же ты такой, черт возьми?! – воскликнул Суровцев, уже начавший догадываться об истине.

– Докладываю, человек, – сказало чудище и заученным тоном отрапортовало: – Я – белковая система № 214787, серии РМ, узкого профиля, предназначенная для работ, связанных с очисткой леса, а также…

– Стоп! Ты меня уморишь своим многословием, – схватился за голову Иван Васильевич. – Ну, а почему же я-то тебя не знаю, скажи?..

– Потому что я все время находился в биолаборатории и информацию о внешнем мире получал от наладчика. Сегодня мой первый выход на объект работы, – с важностью ответило чудище. Впрочем, важность в его голосе, как и все прочие оттенки тона, Суровцеву, конечно же, явно померещилась: голос, которым изъяснялась с ним белковая система, был сух и бесстрастен. Машинам узкой специализации, как известно, программировать эмоции ни к чему.

И тут Суровцев почувствовал, как мучительно, неудержимо краснеет, щеки его запылали, словно маков цвет. Вот это опростоволосился, ничего не скажешь!

Хорошо хоть, что нет свидетелей его позора, если не считать, конечно, эту бандуру. Надо же, космического пришельца повстречал в тайге! Инопланетянина, представителя чужого разумного мира. Боже мой, такого идиота свалял! Не узнал продукцию родимого ИСС!..

В полной растерянности Иван Васильевич выронил заветную записную книжку, чудище ловко подобрало ее щупальцем и молча протянуло владельцу.

– Послушай, серия РМ, – сказал Суровцев, – мне нужно как можно скорее выбраться из тайги. Каков кратчайший путь до учебного центра?

– Ты должен идти туда, – указало чудище щупальцем направление, но совсем не то, по которому собирался двигаться Иван Васильевич.

– А каково расстояние отсюда до учебного центра?

– Если исчислять его по прямой, а измерять в километрах… – начала машина бесстрастным своим тоном, но Суровцев уже не слушал ее.

А что, если…

Оборвав машину на полуслове, Иван Васильевич вскочил на мягкую, прогнувшуюся под ним платформу, и выкрикнул:

– Дуй в учебный центр!.. К крайнему коттеджу, который за гостиницей, на самом отшибе.

Машина, однако, не двигалась с места. Белковая система не подчиняется команде человека?.. Такого в практике Суровцева не встречалось, даже во время работы со своенравным Тобором, лишенным каких бы то ни было ограничителей.

– Ну… – тихо выдохнул Иван Васильевич и почувствовал, как у него перехватило дыхание.

– Дуй?.. – негромко воспроизвела его команду машина, и в голосе ее впервые явственно послышались нотки растерянности.

– Ах ты господи! Ну, беги, скачи, прыгай или, если тебе понятней, перемещайся в учебный центр с максимально возможной скоростью!

– Но мое задание…

– Всю ответственность я беру на себя, серия РМ, – поспешно перебил Суровцев. Что-что, а обращаться с белковыми системами он умел.

Машина тут же прыгнула вперед, да так, что Иван Васильевич едва удержался, ухватившись за шею-башню. Голова чудища, пригнувшись, извивалась меж стволов, как бы прокладывая путь.

Это была белковая система узкой специализации – в отличие, допустим, от универсального Тобора, – и конструкторы, разумеется, не предназначали ее на роль скаковой лошади или какого-нибудь другого транспортного средства.

Истину эту Суровцев постиг с первых же секунд. Его трясло немилосердно, душу выворачивало, а ветви деревьев, как он ни прятался от них за шею чудища, норовили побольнее хлестнуть по лицу, и один зловредный сучок в кровь расцарапал щеку.

Вскоре лес начал редеть, и наконец показалась поляна, за которой, облитый разгоревшимся рассветом, белел знакомый домик.

– Стой, серия! – велел Иван Васильевич, и аппарат послушно остановился.

Суровцев спрыгнул с платформы на жухлую траву, прихваченную инеем. Босые ступни заныли от холода.

– Дальше я сам, – хмуро сказал он. – А ты вот что, серия… О нашей встрече и разговоре в лесу – никому ни слова. Согласовано?

Чудище безмолвствовало.

– Отвечай поживее, – сказал Иван Васильевич. – Я очень тороплюсь.

– Тебе должно быть известно, человек Ив, что утаивать информацию от своего наладчика я не имею права, – сообщила белковая машина.

– А уж тот, само собой, раззвонит по всему Зеленому… вздохнул Суровцев. – Ну, ладно, бог с тобой, серия! Позорь простофилю – он это заслужил, – махнул рукой Иван Васильевич и побежал к коттеджу, не оглядываясь.

До восьми оставались считанные минуты.

Дверь в дом оказалась запертой – видимо, Аксен, вернувшись из гостиницы, закрылся.