Точка Бифуркации IX (СИ)

— Я ценю внимание Вашего Величества к нашему вопросу, — ровно ответил я, встречая его взгляд и продолжая спокойным тоном, — и готов идти на уступки ради мира. Считаю, что есть смысл обсудить и сделать условия взаимных клятв безопасности таким образом, чтобы они равнозначно ставили нас в положение, при котором продолжение войны окажется невыгодным никому из нас. Решение Вашего Величества упразднить наши требования на репарации и прочие финансовые компенсации также представляется мне обоснованным и справедливым. Взаимные претензии о выплатах, в конце концов, в текущей ситуации — путь в никуда, и в этом я вполне согласен с вашими доводами, — с этими словами я перевёл взгляд на Пожарскую. — Тем не менее, смею напомнить княжне Инне Геннадьевне о том, кто начал боевые действия. За их последствия она и её род должны принять ответственность. Как и попрощаться с утерянным в ходе войны имуществом. Боевые трофеи мы удержим. Думаю, госпожа Пожарская осознаёт, что война против нашего рода была делом не просто рискованным, но, как выяснилось, и весьма гиблым. Пусть это будет уроком для всех моих врагов. И наконец, относительно извинений: боюсь, тут вы также ничего не получите, Инна Геннадьевна. Войну начали ваш отец и ваш брат, и не мне просить прощения за их решения.

Пока я говорил, по лицу княгини медленно разливалась волна едва сдерживаемого гнева. С каждым словом она сжимала пальцы на подлокотнике всё крепче, и наконец, не сдержалась, хмуро и зло оглядывая меня исподлобья.

— Ваше Величество, — обратилась она к императору, пытаясь сохранить внешнее спокойствие, но гнев явно прорывался наружу, — но ведь это выходит за рамки перемирия! Это не договор — это фактическая капитуляция! Мы… это унизительно!

Прежде чем монарх ответил, в разговор вмешался принц Глеб Владимирович, который до этого момента сохранял молчание. Его голос прозвучал холодно и даже немного отстранённо:

— Инна Геннадьевна, у вас было три дня для того, чтобы разрешить этот вопрос миром или войной. Столько же времени было у Алексея Михайловича, — он кивнул в мою сторону. — И что мы имеем в результате? Геннадий Семёнович вероятно мёртв. Ваши люди разбиты. Ваш дворец уничтожен, а род остался без двух важных артефактов. Также, скорее всего, погиб Костомаров, входящий в состав костяка клана и являющийся, как и глава рода, одним из сильнейших одарённых в составе ваших вооруженных сил. К чему вы стремитесь теперь? Хотите, чтобы мы закрыли на это глаза и позволили роду Черногвардейцевых вырезать вас всех?

Княжна вскинула брови, но принц не дал ей и секунды для ответа.

— Вы уже находитесь в той ситуации, когда утраченные позиции вам предстоит восстанавливать следующую сотню лет. Думаю, осознание этого должно удерживать вас от излишних претензий и рисков.

Я молча наблюдал, как княжна нервно скользнула взглядом в сторону императора, ища в нём поддержку, но тот не отреагировал, продолжая смотреть на неё пристальным немигающим взглядом.

— С вашей стороны звучит только презрение, Глеб Владимирович, — промолвила она, старательно удерживая ровный голос. — Позиции… да, я осознаю тяжесть ситуации. Но поймите: мир, который нам предлагают — это унижение и вынужденная сдача.

Император впервые позволил себе лёгкую усмешку, очевидно приходя к схожим со мной выводам — княжна приступила к торгу. Но следом его взгляд вновь стал крайне серьёзным.

— Мир, княжна, — тихо произнёс он, — всегда связан с отказом от чего-то. И вот что вам стоит понимать, — он склонил голову, не отрывая взгляда от её глаз. — Из всего множества дорог, которые были у вашего отца, он сознательно выбрал именно эту. Вам, к сожалению, приходится пожинать плоды.

Инна Геннадьевна нервно сцепила пальцы, её взгляд горел несогласием, но возразить императору она явно не осмеливалась.

— В этом положении, — продолжил Романов-старший, — вам стоило бы благодарить судьбу за то, что у вас ещё остаются владения и возможность поддерживать мирные отношения. Так что я очень надеюсь, что вы, Инна Геннадьевна, сможете принять верное решение, которое пойдёт на пользу вашей семье, а не окончательно её уничтожит.

По лицу Пожарской было видно, что княжна либо действительно никак не может примириться с происходящим, либо отлично играет эти эмоции.

В целом, весь этот цирк мне, естественно, быстро надоел. Хотелось перейти к конкретике, а не пытаться уговорами принуждать эту особу к каким-то решениям. В её положении действительно следовало радоваться, что голова на плечах осталась. Но эмоции свои я всё же держал в узде и действовать предпочитал мягче.

— Я предлагаю перейти к обсуждению условий клятвы, — не отводя взгляда от Инны Геннадьевны, заговорил я. — Учитывая реалии, которые перед нами обозначил Его Величество, есть смысл сосредоточиться на конкретных шагах, которые помогут обеим сторонам восстановить мир. В первую очередь, необходимо чётко оговорить, что каждый из нас обязуется не предпринимать никаких действий, которые могут поставить под угрозу жизнь друг друга или официально живых членов наших семей.