Точка дислокации

— Я тебе шмальну, — прошипел Жуков. — Тогда уж лучше встать во весь рост и, как положено, с криком «ура»… Не чуди, птица, ты меня пугаешь. У нас-то со Спецом пуленепробиваемых иконок нет!

— Далась тебе эта иконка, — проворчал Баклан. — Чего делать-то будем, славяне?

— Значит, так, — после короткого раздумья прошептал Якушев. — Мы с тобой, птица, попробуем с главного входа. Как войдем, разделимся. Я направо — вон туда, где окошко светится, это у них, скорее всего, помещение охраны. Попробую с ними разобраться или хотя бы отвлечь на себя. Ты, Баклан, дуй наверх и бери хозяина живьем — в крайнем случае, обменяем на Расулова или прикроемся этой генеральской задницей, если придется рвать когти. А ты, Жук, зайди с тыла и попытайся проникнуть в подвал. Работаем тихо, их тут, наверное, как тараканов за печкой…

Спорить никто не стал. Несмотря на свойственное многим десантникам нарочитое, показное пренебрежение к представителям других родов войск, даже упрямый Баклан признавал, что спецназ ГРУ — фирма солидная и плохому там не научат. Жук придерживался того же мнения; он всегда предпочитал действовать самостоятельно, ни за кого не отвечая, и не лез в командиры. Оттого-то, наверное, на гражданке он и стал киллером, что более свободной профессии ему с его навыками и наклонностями было просто не найти. Спец был из них троих самым старшим и опытным, в прошлом ему уже не раз приходилось брать на себя командование группой, и сейчас никто не видел причины менять давно установившийся, устоявшийся порядок. Кроме того, предложенный Якушевым план всем казался вполне разумным: скрытно, до поры не поднимая шума, проникнуть в это осиное гнездо и ударить одновременно с трех сторон, лишив противника руководства и посеяв в его рядах панику и неразбериху. Судя по выражению лица, Баклана так и подмывало затянуть старую песенку о своей любви к кавказцам вообще и Магомеду Расулову в частности, но он сдержался: сейчас для сольных выступлений было не время и не место, да и деньги, обещанные Шапошниковым за освобождение Душмана, явно не казались экс-сержанту Луговому лишними.

Они врассыпную, короткими перебежками пересекли открытое, ярко освещенное прожектором пространство. Судя по тому, что в доме по-прежнему было тихо, их появления здесь никто не ждал. Охрана, если таковая имелась, мирно дремала на постах; это выглядело довольно странно, но никому не пришло в голову сетовать на благосклонность судьбы. Разве лучше было бы, не сделав и трех шагов, напороться на плотный автоматный огонь?

Прижавшись лопатками к стене рядом с входной дверью, Юрий подождал, пока скрюченный, крадущийся на полусогнутых, похожий издалека на уродливого малорослого горбуна Жук скроется за углом дома, и кивнул Баклану. Луговой примерился садануть по двери ногой, но потом вдруг передумал, взялся за дверную ручку и деликатно на нее нажал. Дверь беззвучно открылась, из темной прихожей потянуло теплом и странной смесью запахов, наводившей на мысль о фешенебельной пятизвездочной казарме. Юрий боком скользнул в темноту и сразу включил фонарик.

И вовремя: сделав еще один шаг, он бы неминуемо споткнулся о лежащее на вымощенном искусственным камнем полу тело в темном деловом костюме.

Откуда-то — кажется, со стороны караульного помещения — неразборчиво доносилось приглушенное бормотание включенного телевизора, из приоткрытой двери по правую руку на пол падал косой лучик неяркого света.

— Это что за хрень? — прошептал, останавливаясь рядом с Юрием, Баклан. — Тут что, всегда так? Может, он того… декоративный? Ну, вроде шкуры на полу — медвежьей или там тигриной…

— Вместо коврика для ног, — предложил свой вариант Юрий и отвел взгляд от блестящих в голубоватом свете фонаря мертвых глаз. — Что-то мне все это не нравится, птица. Ладно, пока будем действовать, как договорились.

Баклан щелкнул кнопкой своего фонаря. Узкий голубоватый луч обежал просторный холл с камином, беззвучно скользя по предметам обстановки, и остановился, упершись в нижнюю ступеньку ведущей на второй этаж лестницы. На ступеньке, поблескивая, лежал большой серебристый пистолет — никелированный, а может быть, просто сделанный из нержавеющей стали. На ствол был навинчен длинный глушитель явно фабричной выделки. Луч фонаря скользнул вверх и снова остановился, осветив еще одно тело, лежащее на лестнице лицом вниз, в такой позе, будто его обладатель пытался съехать по ступенькам на животе, как с ледяной горки. И он бы, наверное, съехал, если бы не застрявшая между балясинами перил ступня в дорогом, начищенном до антрацитового блеска ботинке. Из-под головы мертвеца, оставив на двух ступеньках лаково поблескивающую дорожку, натекла небольшая лужица крови.

— Чем дальше, тем смешнее, — пробормотал Баклан. — Что за чертовщина, Спец?