Точка дислокации

Мальков прислушался. Звук мотора стал ближе, и у лейтенанта возникли сомнения в том, что производит его именно мотоцикл. Их пост расположился в ложбинке между двумя небольшими, пологими возвышенностями. Дорога отсюда просматривалась в обе стороны как минимум на километр, и, когда слева на гребне холма блеснули низко посаженные яркие фары, сомнения превратились в уверенность: да, это был вовсе не мотоцикл, а мощный спортивный автомобиль из тех, что способны летать (и летают-таки!) со скоростью около трехсот километров в час.

Мальков вскинул навстречу приближающемуся потенциальному нарушителю радар. Светящиеся цифры на дисплее сложились в неутешительный итог: девяносто три километра — норма, почти эталон соблюдения установленного скоростного режима. Мальков еще немного подержал возможную добычу на прицеле и разочарованно опустил радар: скорость машины не возросла, как он надеялся, а, наоборот, немного упала.

Впрочем, это вовсе не означало, что владелец дорогого заграничного авто проедет мимо просто так, не сделав взноса в фонд материальной помощи семьям сотрудников ГИБДД. За рулем таких вот крутых тачек сидят, как правило, сущие отморозки, уверенные, что мир вращается вокруг них и что им все на свете дозволено — пьяные, обкуренные, обколотые, с пакетиком кокаина в кармане, с незарегистрированным стволом в бардачке, с чужой бабой на соседнем сиденье или просто без документов. А на что они, документы, когда бумажник едва не лопается от зелени?

В принципе, лейтенант Мальков был готов подписаться под последним спорным утверждением обеими руками — естественно, при том условии, что упомянутой зеленью поделятся с ним. Он шагнул с обочины на асфальт шоссе, но не успел поднять жезл: будто угадав его небескорыстное намерение, дорогая иномарка замигала оранжевым огоньком указателя поворота и замедлила ход.

Обутые в новенькую низкопрофильную резину титановые колеса коротко прошуршали по каменистой земле обочины. Мальков с некоторым усилием отвел взгляд от красующейся на капоте эмблемы — осененной широко распахнутыми крыльями буквы «В». Такие пташки залетали в здешние края нечасто — во всяком случае, Мальков до этого момента видел «бентли» только по телевизору да в автомобильных журналах, которые любил полистать на досуге.

Тонированное стекло с тихим жужжанием и шорохом плавно опустилось. Мальков машинально повел носом, но из салона не пахло ни алкоголем, ни марихуаной, ни даже табачным дымом — то есть вообще ничем, кроме натуральной кожаной обивки и одеколона, которым пользовался водитель. Упомянутый субъект находился в машине один. Лет ему было где-то около тридцати или чуточку меньше; он был рослый, спортивный и выглядел абсолютно трезвым. Условия, в которых существовал лейтенант ГИБДД Мальков, не способствовали развитию способности с первого взгляда отличать фирменную вещь от копеечной китайской подделки, поэтому одежда водителя не произвела на него никакого впечатления: парень был одет аккуратно, в современном спортивном стиле, а сколько стоило надетое на него тряпье — пару тысяч рублей или несколько тысяч евро, — сказать было затруднительно.

— Здорово, командир, — блеснув широкой белозубой улыбкой, приветствовал Малькова этот тип.

— Здравствуйте, — сухо ответил лейтенант.

От его профессионально цепкого взгляда не укрылось то обстоятельство, что водитель не поленился пристегнуться ремнем безопасности, и Мальков воспринял это чуть ли не как личную обиду: ну нельзя же так, в самом-то деле! Может, у него еще и документы в порядке, и аптечка полностью укомплектована?!

Водитель щелкнул кнопкой замка, ремень беззвучно намотался на ролик. Дверца мягко распахнулась, и водитель подошел к Малькову, оказавшись действительно очень рослым, почти на голову выше лейтенанта, который тоже не был карликом. В руке этот законопослушный до отвращения тип держал своеобразный бутерброд, жизненно необходимый при общении с сотрудниками ГИБДД и состоящий из бумажника с документами и туго набитого кошелька.

— Есть одно дело, — сообщил водитель, держа свой «бутерброд» на виду, в полной боевой готовности. — Нужна помощь, командир. Сам понимаешь, в долгу я не останусь.

— Что-то случилось? — все так же сухо осведомился лейтенант.

Водитель не успел ответить. Их беседа была прервана появлением прапорщика Романова, который, углядев в паре метров от себя доселе невиданное в здешних краях диво, вышел из прострации и взбодрился настолько, что счел возможным выбраться из теплого, провонявшего перегаром салона патрульной машины и присоединиться к напарнику. Ступал он не совсем твердо, глаза заплыли и отливали красным, как у упыря, а форменная шапка сбилась набок, так что кокарда обреталась не над переносицей, как положено по уставу, а где-то в районе правого виска.

— Ух ты, «бентляк»! — не вполне членораздельно восхитился прапорщик, а потом, бросив взгляд на московский номерной знак, разочарованно добавил: — А, ну, конечно… Так какие проблемы, товарищ водитель?