Точка дислокации

— Это точно, — вздохнул Романов, старательно избегавший участия в азартных играх по той простой причине, что, начав играть, уже не мог остановиться. Так и играл, пока его, пьяного до безобразия, сыплющего нечленораздельными матерными угрозами, расхлюстанного и без гроша в кармане, не выкидывали вон из заведения. — А что, этот твой пропавший тоже любил играть без ограничения ставок?

— Серьезный мужик, — подтвердил водитель. — А насчет деталей — это не ко мне. Я же говорю, мое дело телячье. Да я его и видел-то всего пару раз, когда они с шефом в кабаке керосинили, сделку обмывали… М-да, дело швах… Где ж его искать-то, черта нерусского? А скажите, мужики, как тут у вас с братвой — не шалят?

Отрицать очевидное было бесполезно, поскольку информация о случаях разбоя в этом районе неоднократно всплывала не только в оперативных сводках, но и в репортажах Центрального телевидения.

— Пошаливают, — сдержанно признал Мальков, отдавая водителю документы. Это действие содержало в себе весьма прозрачный намек, но водитель не торопился оставить напарников наедине. Прогнать его лейтенант не мог: москвич был в своем праве. Он заплатил деньги, а они с Романовым эти деньги взяли и теперь были просто обязаны создать хотя бы видимость столь щедро оплаченного участия и желания помочь, дабы не уподобиться обыкновенным грабителям. У них был свой кодекс чести — очень своеобразный, но все-таки был, — и они блюли его по мере возможности, хотя порой это бывало чертовски трудно.

— Шалят, не без того, — поддакнул прапорщик. — Одних накроем, глядишь, через неделю уже другие объявились. А что ты хочешь — провинция! Колхозы развалились, фабрики стоят, а которые работают, на тех вместо людей автоматические линии. А народу куда деваться? Брюху-то не объяснишь — капитализм, мол, кризис, коррупция… Оно жрать требует, и не раз в месяц, а по три раза на день! Вот пацаны в стаи-то и сбиваются — кто с ножом, кто с обрезом, а кто и просто с куском арматуры… Эх, довели народ, начальнички!..

— Так, может, братва его прижмурила? — спросил москвич, кивая на фотографию кавказца, которую все еще держал в руке Романов.

Прапорщик, спохватившись, вернул ему снимок, а лейтенант, напустив на себя авторитетный вид серьезного, преданного своему делу профессионала, задумчиво изрек:

— Вряд ли. В сводках ничего такого не было. Во всяком случае, не в нашем районе.

— Тебе ближе к Москве надо искать, — поддержал его Романов. — Там этих отморозков как собак нерезаных. А у нас места тихие…

— Дело ясное, что дело темное, — заставив расслабившегося было лейтенанта снова насторожиться, изрек москвич. — Ладно, поищу в другом месте. Спасибо, мужики.

Несмотря на разницу в возрасте, звании, характере и взглядах на жизнь, напарники в данный момент испытывали общее, одно на двоих желание: чтобы этот тип побыстрее сел за руль и убыл к месту постоянной регистрации со всей скоростью, на которую только способен его «бентли». Желание это было настолько сильным, что даже Романов промолчал, не выдав ни одного из многочисленных афоризмов, суть которых сводится к тому, что слово «спасибо» — просто пустой звук, не имеющий никакой осязаемой материальной ценности: из спасибо шубу не сошьешь, спасибо на хлеб не намажешь, спасибо не булькает, не шуршит…

— Не за что, — оставив все эти перлы народной мудрости при себе, задушевным тоном сказал прапорщик.

— Счастливого пути, — не менее задушевно добавил лейтенант.

— Минутку, — заставив Малькова вздрогнуть, остановил этот дуэт идеальных гаишников водитель «бентли». — Еще один вопрос.

— Нам, вообще-то, работать надо, — уже не так приветливо проворчал Романов.

Мальков промолчал, почти уверенный, что под нос ему сейчас сунут удостоверение сотрудника МУРа, следственного комитета, а то, чего доброго, и ФСБ.

— Да бросьте, что вам, жалко? — сказал москвич. — Вопрос-то пустяковый! Я же сразу сказал, что их будет два. Итак, вопрос второй: где тут у вас можно червячка заморить? С шести утра за рулем, маковой росинки во рту не было. Коня бы целиком сожрал, честное слово!

— А, — с видимым облегчением сказал прапорщик, — так это не вопрос. Езжай прямо, километров через десять будет мотель — «Медвежий угол» называется. Там и кормят прилично, и все такое прочее…

Через минуту о присутствии шикарного автомобиля и его подозрительного водителя напоминали только вдавившиеся в гравийно-песчаную смесь обочины следы широких, с диагональным рисунком протектора, колес. Лейтенант Мальков озадаченно почесал затылок, не зная, как начать трудный разговор.

— Башка трещит, — хмуро пожаловался Романов. — Кум, сволочь, никакого удержу не знает, все ему мало… Чего делать-то будем? — спросил он безо всякого перехода.