Точка и линия на плоскости

Возглавляются высшие школы свободного и прикладного искусства «мастерскими мастеров» (наши «специальные мастерские», или, как они назывались при первой реформе, «индивидуальные мастерские»). Средне одаренные ученики заканчивают свое высшее художественное образование в мастерских и классах в три-четыре года. После этого они должны являться совершенно подготовленными для самостоятельной деятельности. В «мастерские мастеров» должны допускаться только учащиеся совершенно особого дарования, от которых можно ожидать в будущем их руководящей роли в искусстве и в его поступательном движении – как в свободном, так и в прикладном (нечто вроде «оставленных при университете» у нас). Ветцольдт правильно утверждает, что в настоящее время слишком мало оценивается значение и влияние крупной индивидуальности, думая, что «организация и метод – все». Как ни значительна роль производственного искусства, но она не дает данных для отрицания искусства свободного. Как ни значительна роль коллектива, но она не дает данных для отрицания индивидуальности. Нельзя подрывать корни того дерева, плодами которого пользуешься. Приходится утверждать и такие истины!

«Мастерским мастеров» должны даваться заказы как государством, так и городами. Заказы эти должны выполняться руководителями совместно с учениками и должны соединять в своей задаче «мастерские мастеров» разных областей искусства. Насколько мне довелось слышать, в Германии теоретический интерес к синтетическому искусству, наблюдаемый и у нас, перешел, по крайней мере, и в область школьной практики. Так, в реформированной Веймарской академии учащиеся обязаны, помимо избранной ими специальности, проходить курсы и других двух изобразительных искусств. Наша первая школьная реформа относилась к этому вопросу индифферентно. Вторая же, действующая и в настоящее время, относится к нему, безусловно, враждебно: за исключением отдельных случаев, требующих особого разрешения, перед учащимися закреплена возможность не только одновременного обучения, но даже и ознакомления с работами на других «факультетах». Они прикреплены к своей специальности и только по окончании полного курса могут испытать свои силы в какой-нибудь другой области искусства, к которой они немедленно и прикрепляются снова. И несмотря на повышенную заботу о производственном искусстве, учащиеся лишены возможности, занимаясь, например, станковой живописью, одновременно работать по какой-нибудь производственной специальности. При незыблемости такой постановки школьного дела мы по-старому будем смущаться «перепроизводством» никому не нужных произведений «чистого» искусства и ужасаться малокровным бессилием «прикладного».

Ветцольдт придает большое значение активному участию учащейся молодежи как в создании реформы школьного дела, так и в течении школьной жизни вообще. Реформы не должны решаться только «сверху». Ни без участия, ни тем менее против воли молодежи не должны проводиться школьные реформы: «развитие будущей высшей художественной школы будет зависеть не столько от постановлений и предписаний власти, сколько от духа художественной молодежи» (с. 41). История возникновения протеста нашей «реалистически» настроенной молодежи, история возникновения «реалистических» мастерских, которые все еще никак не могут возникнуть, с яркостью доказывают всю односторонность нашего «прислушивания» к голосу молодежи и отсутствие необходимой в данном случае безупречной объективности.

В частности, при назначении профессоров, окончательное утверждение которых принадлежит министру, Ветцольдт требует, чтобы молодежь могла высказаться в вопросе кандидатур, так как она обладает тонким инстинктом в определении как художественных, так и человеческих качеств преподавателя. В самом управлении школой, а именно и в высшем его органе – сенате – учащиеся имеют своего представителя с совещательным и решающим голосом (с. 32). С другой стороны, задачей учащихся является защита «чисто художественных интересов от всякого партийного давления» (с. 33). «Для правильного развития немецкого искусства необходимо живое культурное сознание, которое стояло бы выше всяких политических, экономических и художественных споров, а также направляющая решительная культурная воля, объединяющая головы и руки к достижению одной общей цели» (с. 45).

Среди указанной Ветцольдтом литературы мы встречаем и две книги русских авторов: А. Луначарского – «Культурные задачи рабочего класса» (Берлин, 1919) и К. Уманского – «Новое русское искусство» (Мюнхен, 1920).