Точка, Ёжик и её натурщики

– Ничего. Тим у меня есть в контактах, Тимофей тоже, а точки нет.

– Просто так? Без смысла?

Она уткнулась отсутствующим взглядом в венецианские каналы.

– Ты, когда уходишь, не оглядываешься. Ушёл и точка.

Определеньице…

– Ну ОК, Ёжик. Представь, что я голос в твоей голове, поделись со мной своими проблемами.

За то время, пока она молчала, психолог зарабатывает на полноценный обед. Наконец, она открыла рот, чтобы сказать:

– Никаких проблем у меня нет.

Дала возможность психологу заработать на американо и добавила:

– Тим, а чем ты занимаешься?

Просто мастер плавных переходов.

– Я?.. Обслуживанием медицинского оборудования.

– Интересно, – протянула она с выражением, что нет.

Я попытался расшевелить её парой смешных историй из жизни. Они действовали всегда безотказно. Я рвал ими женскую, и не только, аудиторию и вызывал безудержный смех. Опытный стоматолог мог пересчитать пломбы у слушателей после моего рассказа, но нет, и эти истории беззвучно ушли под днища гондол на стене сбоку. Надо будет найти какое-нибудь кафе с голыми стенами.

Наше свидание… – это ж оно, я не ошибаюсь? – напоминало попытку устроить стендап-шоу в отделении коматозников, и я начал от этого уставать. Захотелось смять этот вечер и выкинуть в мусорку. Отвезти её домой и уйти, не оглядываясь, как я, оказывается, люблю. А она повернулась ко мне и попросила:

– Пойдём погуляем где-нибудь… В парке, где людей поменьше.

И мы поехали в Тропарёво. Она шагала впереди, я на полкорпуса сзади. Свернул за ней на тропинку между деревьев, и там она впервые коснулась моей руки. Я взял её ладошку с мыслью “только б кости не переломать”. Так мы и бродили молча, пока окончательно не стемнело. Один в один молодой папаша, который выгуливает своего ребёнка с нарушением речи, бережно держа его за ручку.

По дороге домой мне пришло третье сообщение от Ёжика: эмодзи с красными губками. Наверное, всё было не так плохо, как мне казалось.

Опять пятница

Тропарёво, красная. Она сидела на скамейке, не сводя глаз с выхода из метро, а я свернул не туда. Вышел сбоку и увидел, как пристально она всматривается в выходящих пассажиров. Почти сразу она увидела меня. Удивилась, улыбнулась, стёрла улыбку, накинула на лицо своё обычное “и чо такова?”. Всё, норм, можно идти. Рука в руке, по темнеющему лесу, подальше от людей. Каждый молчит о своём, и я, кажется начал привыкать, мне больше не хочется лишний раз открывать рот.

Так же молча едем в её Саларьево, одно только изменилось: теперь её бедро прижимается к моему. Сверкнуло в мозгу что-то про приручение дикого зверя и исчезло без следа: она не зверь, не дикая, и я не дрессировщик. У подъезда я её спросил:

– Хочешь завтра погулять?

Она глянула на меня мельком и кивнула, уткнувшись в свои кроссовки.

– Куда хочешь?

Она посмотрела куда-то за моё плечо:

– А можно в “Сказку”?

– Сказку? – удивился я. – На аттракционы?

– Да. И я не одна буду.

И вот оно долгожданное чудо, она смотрит мне глаза в глаза, не мигая, не отводя взгляд.

– Я должна была раньше сказать, и как-то по-другому, но что уж… У меня есть сын, Даня, ему пять. Во-от…

Я был потрясён. Ребёнок? Пять лет? Она сама ребёнок. Какие дети?! Я настолько потерял контроль над собой, что не заметил, как темнеют её глаза, как наливаются обидой и разочарованием. А когда заметил, было поздно. Она оттолкнула меня и бросилась к подъезду. Влетела за какой-то тёткой и закрыла дверь. Я кинулся следом, но магнитный замок защёлкнулся, а я понятия не имел, в какой квартире она живёт.

Написал ей в телегу:

“Ёжик, ты чего?”

Но ответа не было. Подёргался немного без толку. Развернулся и поехал домой, не оглядываясь, мне это свойственно.

И снова суббота

Чего врать? Я ещё думал: надо – не надо. Ребёнок был неожиданностью и почти стопроцентным усложнением жизни. Нет, конечно, я подлец и мерзавец, а остальным только клич кинь: “Кому легко живётся? Налетай, есть незапланированная ответственность за незнакомого пятилетнего мужчину!”, и сразу в очередь выстроятся.

И всё же в 10 я уже сидел на скамейке под её домом.

Из подъезда выходили люди. Помладше – равнодушно проходили мимо, постарше смотрели с подозрением, но её не было. А потом краем глаза я уловил движение слева, развернулся, но только мелькнули драные джинсы за кустами. Я кинулся следом, догнал её перед соседним подъездом, где она уже приложила к замку синюю таблетку. Она дёрнула ручку на себя, я вдавил дверь обратно. Она старалась, я был сильнее. Она повернулась ко мне, но, вместо слёз, она сказала тихо и бесцветно:

– Уходи!

Я хотел спросить, что за выбрыки, сказать, что не надо быть такой резкой, напомнить, что я не робот и мне нужно время, чтобы обработать новую информацию. Вместо этого я спросил:

– Так ты не в том подъезде живёшь?

Она кусала губы, глядя себе под ноги.

– Ты следы, что ли запутывала??

Я не выдержал и расхохотался.

– Ёж, господи, что у тебя в голове??

– Откуда я знала, что ты за человек? – пробурчала она себе под нос.

– А сейчас знаешь?

– Нет!

Она дёрнула за ручку, но я даже не почувствовал толчка.

– Тим! Пусти меня!