Точка Немо

Попрощавшись с Орландо, Ченс вымыл чашки, убрал кофе в дальний угол тумбочки Франклина и отправился к борделю, чтобы повидать Люси. У него как раз скопилось десять чипсов — так что он мог себе это позволить.

* * *

— Люси, там твой малыш пришел! — прокричала светлоглазая барышня, которая дежурила в холле борделя, встречала посетителей и объясняла, какие комнаты и девочки свободны. Поскольку на острове всех проституток знали в лицо — то нужды выводить всех и показывать их не было. Каждый клиент знал, кто такая Люси, Алана, Чарли, Мари, Наташа, Кайя и прочие. Все знали всех. На счастье Ченса, Люси оказалась свободна, и он прошел в комнату.

— Привет, малыш! — хоть Люси и была старше Ченса всего на пару лет, он именовался «малышом» и никак иначе. — Наконец решился, или опять разговоры разговаривать?

— Разговоры, — потупившись, сказал Ченс, но тут же поднял голову, — У меня новости.

Люси слушала Ченса, как сумасшедшего в терминальной стадии.

— Малыш, может просто потрахаемся? Ты хороший мальчик, и я тебя люблю, но что ты городишь?

— Это не фантазии. Все это реально. Завтра, уже завтра мы можем навсегда покинуть этот остров.

— Малыш, а Франклин знает?

— Конечно, нет.

— А почему эти ребята, вновь прибывшие, доверили тебе такую честь и берут с собой?

— Я кое-что для них сделаю.

— О-о-о. Не вляпайся, малыш. Ты знаешь, я — могила, но, черт подери, все это легко накроется медным тазом, так и не начавшись.

Ченс слишком поверил в Орландо, в человека, который смог выжить в контейнере, а затем бежать с затонувшего корабля. Орландо казался ему суперменом, не меньше. И Ченс с юношеским жаром попытался убедить в этом и Люси. Она слушала скептически и откровенно не доверяла идее.

— Малыш, все это ерунда. И мне кажется, тебе пора.

— Подумай, Люси. Там женщины свободны. Там ты сможешь делать, что хочешь.

— С тобой?

— Даже если не со мной. Я понимаю, что все не вечно. Но там у тебя будет еще десять жизней, десять шансов, а здесь — их нет.

Ченс встал и, не прощаясь, вышел. А Люси подивилась — насколько взрослым и умным в суждениях был малыш, и насколько глупым и наивным были его прогнозы о путешествии. Вскоре пришел новый клиент, хорошо знакомый ей, старый усатый врач, который обычно долго-долго поднимал свое хозяйство, а потом так же долго, размеренно и уныло занимался делом. Люси он расценивал как кусок мяса — просто что-то, куда можно запихнуть, так что она расслабленно лежала и могла думать о своем, чем и занялась. Плавно — из отрицания самой идеи путешествия — она перешла к мыслям о том, как может выглядеть ее жизнь на континенте, и что можно будет постоянно есть рыбу и пить вино (однажды она пробовала вино — на балу невест, когда выходила замуж и еще не переспала с тем мусорщиком, из-за которого ее и сослал в бордель бывший муженек). Люси представляла себя в макияже, с длинными крашеными ногтями, как у Мариэллы, в красивой одежде из настоящей шерсти или хлопка, и что у нее будет отдельный дом, как у Судьи, как минимум. Еще она страшно хотела собаку — ни детей, ни богатого мужа, ничего такого — а вот собаку ей очень хотелось. Она смутно, словно во сне, помнила собак с континентального прошлого, которое осталось в ее детских воспоминаниях, и на острове видела однажды этого зверя — вместе с хозяевами приплыл на корабле. Но того пса съели — на острове любые животные запрещены. Люси стало грустно, и от собаки она переключилась на приятное — ей хотелось увидеть море. Настоящее, лазурное, с золотыми пляжами, как в одной из книжек, что давал ей Ченс. Ей хотелось на Ибицу, она читала о столице вечеринок, или в Макао, или куда там еще — в Монте-Карло, в Калифорнию. Ей хотелось нежного белья на кровати — об этом она тоже читала, хотелось красивый наряд, да не один, и ей очень хотелось выпить коктейль, вкуса которого она не знала, но знала наперед, что понравится. Отчего-то она помнила про «Маргариту» и «Дайкири»… Люси возбудилась по-настоящему и даже начала сладко постанывать, отчего старый хрыч приободрился и стал двигаться ритмичнее и жестче. Но когда Люси оказалась на пороге оргазма, старпер кончил первым, и она не успела. Люси расстроилась, вытерлась, поглядела в окошко и решила, что согласится на предложение Ченса. Именно мечты влекли ее; не то, что Ченс был единственным, кто любил Люси на этом острове и ухаживал за ней; не то, что он давал книжки и иногда делился едой, вкусной и настоящей едой, не то, что он стеснялся «купить» Люси.

* * *