Точка невозвращения

— А мы сами не сдюжим?

— Не думаю. Слишком много неизвестных в этом уравнении.

Как выяснилось чуть позже, неизвестных в уравнении с каждым шагом лишь прибавлялось. Странных трупов без видимых внешних повреждений на территории заимки имелось в достатке. Похоже, половина батальона охраны полегла здесь, так и не поняв, с кем вела бой. У многих из них боекомплект был опустошен более чем на половину, но смогло ли это поразить неизвестного противника, пока сказать было невозможно.

— У меня от этого места мурашки по коже уже бегают, а это мы еще внутрь не заходили, — честно признался Мезенцев, с опаской поглядывая на мертвых.

Кондратьев был как всегда невозмутим, поэтому вставил нечто дежурное из своего словесного арсенала:

— Привыкай, это наша работа.

Внутри помещений охотничьего VIP-угодья дела обстояли не лучше. Трупов неизвестного происхождения не убавилось, вдобавок совершенно не работала связь и, ко всему прочему, начал сходить с ума компас.

— А вот это уже совсем хреново, — заявил Кондратьев, с удивлением рассматривая вращающуюся туда-сюда двухцветную стрелку. — Не заметил, с какого места началась эта свистопляска?

— Нет. А зачем нам это знать?

— Чтобы определить ширину аномальной зоны. Такого в нормальных условиях не должно происходить, а раз происходит, то твое подозрение о некоторых отклонениях физических законов привычного нам мира все же имеют место быть.

— Катастрофа, — буркнул Мезенцев, и тут же понял, что его реплика чрезвычайно понравилась Кондратьеву.

— Как ты сказал, повтори еще раз?

— Эээ, Катастрофа. Может быть, здесь произошла какая-нибудь катастрофа? Что-то разбилось, взорвалось…, не знаю.

Михаил долго, пристально изучал лицо молодого человека, после чего спросил:

— Интуиция? Ты сейчас свою мысль наобум озвучил?

Мезенцев пожал плечами.

— Не знаю…, не помню.

— Подчас не думать важнее, чем думать.

Что хотел сказать этой таинственной фразой Михаил, Григорий не сообразил. Он вдруг почувствовал, что рядом с ними находится все еще живой человек, и дал об этом условный сигнал Кондратьеву. У стены, в холле таежной гостиницы, под огромной плазменной панелью сидел мужчина в изодранной рубашке, испачканных брюках и еле заметно дрожал. Прямо напротив него на полу лежал весьма фактурный парень в очень, если так можно выразиться, не аппетитном виде. Все его тело было изодрано, исполосовано когтями неизвестного хищника, а само оно покоилось в луже крови.

— Я в оборотней, честно говоря, не верю, — прошептал Мезенцев, разглядывая труп, судя по всему, молодого парня. Скорее всего, он принадлежал группе VIP-туристов, о чем косвенно свидетельствовало то, во что он был одет. Ни к охране, ни к персоналу охотничьей заимки он явно не имел отношения.

— Это не оборотень и не волки, — поспешил успокоить товарища Михаил, — и, вообще, ни одно животное на планете Земля. Это он сам себе сделал, и, поверь мне, лучше бы было иметь дело со зверьем, пусть и с таким экзотичным как ликантроп, чем с ним самим, точнее с той силой, которая заставила его совершить подобное.

Мезенцев недоверчиво еще раз взглянул на труп, потом посмотрел на Кондратьева.

— Уверен, что он сам себе нанес такие повреждения?

— Более чем. Борозды в ширину пальцев, ногти почти все сорваны, на том, что осталось от пальцев, следы кожи и мяса… Однозначно он сам.

— Честно признаться, не хочется тебе верить, но, похоже придется. Гляди, этот еще живой, но какой-то отрешенный.

Сотрудник персонала и впрямь вел себя странно. На разговаривающих в двух шага от него людей он не обратил никакого внимания, все сидел, обхватив руками колени, и еле заметно вздрагивал.

— Плачет? — предположил Мезенцев.

— Пойдем и проверим. Сам-то ты как? Нормально?

Григорий махнул рукой, мол, сойдет, хотя каким образом он до сих пор держится, Мезенцев не понимал. Еще совсем недавно от здешних видов его бы свернуло пополам, а сейчас он напоминал себе того же Кондратьева — больше машину, чем человека. Трансформация личности, что называется, налицо.

Человек, как выяснилось, не плакал. Он спал, точнее, находился в состоянии, похожем на сон. Периодически все его тело вздрагивало, мышцы на краткий миг напрягались и мгновением позже расслаблялись, чтобы в итоге повторить все сначала. Видимых повреждений на его теле обнаружено не было. Ни на звуковые возмущения, ни на физический контакт (мягкий и грубый) спящий не реагировал.

— Что думаешь? — первым спросил Михаил, обращаясь к своему напарнику.

Мезенцев осмотрел энергетический контур человека, который был, безусловно, необычен, но не более того.

— Аура странная. На спящего не похоже…

— А на сумасшедшего?

— Я не видел сумасшедших, не приходилось.

— Жаль, — искренне огорчился Кондратьев, — нам бы это сейчас здорово помогло, а так… без экспертов не разберемся.

Мезенцев приложил руку к спящему телу, дождался, пока судорога повторится.

— Как камень. Сильно он напрягается. Почему?

— Масса причин. Нервный шок, мышечные судороги…, какая разница, мы на месте все равно в этом не разберемся. Нужна техника, специалисты.

— И что нам делать?