Точка невозврата

В актеры, которые развлекают дедов, попадают далеко не все духи и черпаки. Например, щуплый рядовой Малинин, спокойно и без страха смотревший снизу вверх в глаза желающего развлечься деда, не вызывал никакого интереса. Получив от дедов пару зуботычин, худенький Малинин спокойно вытирал с губ кровь и шел по своим делам. Не обиделся, не разозлился, даже не расстроился. И, что самое главное, — не испугался. Из-за этого от попыток унизить Малинина деды вместо психологической разрядки ощущали необъяснимый дискомфорт. Со временем Малинин стал совершенно неинтересен дедам, и его оставили в покое до конца службы.

Другое дело, если в глазах пусть даже крупного, а еще лучше толстого духа читается страх. Это совсем другое дело. Человек боится, и к нему тянутся его потенциальные обидчики, будь то другой человек или собака. Порой кажется, что у страха есть запах. Страх, растерянность, отчаяние, стыд — это то самое, ради чего затевается весь дедовский театр. А если это еще интеллигентный, образованный человек, который мучается от собственного унижения, то это идеальный актер солдатского театра! Мучается, переживает, пытается вырваться из замкнутого круга, но стержня нет, и он опять гнется перед наглым дедом. Такие особо ценятся. Наряду с художниками, которые оформляют дембельские альбомы, сапожниками, которые подковывают сапоги, портными, которые ушивают по фигуре форму, и парикмахерами, которые выполняют особую дембельскую стрижку.

Лучшим таким актером в казарме третьего дивизиона был Пача. Комплекс врожденной еврейской интеллигентности, животного страха перед насилием и специфическая внешность делали его незаменимым для психической разрядки дедов.

Вот взять хотя бы сегодняшний день. Пача сначала специально поджег себя на строительстве забора — еле потушили. Потом, вернувшись в казарму, он получил посылку от мамы с письмом от Розы Червоной и только потом пошел в санчасть. В санчасти Пача тайно сожрал всю колбасу из посылки, а консервы перепрятал. Это вместо того, чтобы поделиться с дедушками. А проще говоря, отдать им всю еду из посылки и письмо от Розы, которое деды будут читать вечером в каптерке[35], попивая чифир[36] и закусывая московской колбасой. Часть посылки, правда, удалось спасти. Это благодаря наблюдательности фельдшера Линзы. Линза закончил медучилище, носил очки плюс три с половиной и поэтому к пришедшей на его имя повестке из военкомата отнесся легкомысленно. Впоследствии Линза был безмерно удивлен, когда военкоматская медкомиссия признала его годным. Несмотря на проблемы со зрением, бдительный фельдшер Линза заприметил место закладки посылки из Москвы. По этому случаю в каптерке поспевал чайник со свежезаваренным чифиром и был накрыт нехитрый дедовский стол.

Но это все потом, после вечерней поверки и отбоя, а пока деды расположились полукругом на табуретках около казарменного телевизора. Показывали как обычно какую-то скучную муть с читинского ретранслятора. Рядом с телевизором в роговых очках и с метлой в руках стоял Пача. Он совершал метлой волнообразные движения вблизи телевизионной антенны, отгоняя помехи. Когда на экране появлялась белая рябь и деды начинали проявлять признаки беспокойства, Пача начинал интенсивно двигать метлой. Когда рябь спадала, он давал себе передышку, ставил метлу на пол и сам наблюдал за событиями на экране.

Время от времени за спиной у дневального пробуждался ящичек ГГС. Одуревший от новой, совершенно непонятной ему жизни дух-дневальный нажимал на кнопку ГГС и кричал в металлическую прорезь:

— Плохо слышно, ничего не понял!

В ответ металлический ящичек истерически визжал:

— Я сейчас приду!!! Задушу…, убью…, голову размозжу тумбочкой!!!

Ну понятно, на КПП сегодня дежурный по части капитан Галимов. Неприятно, конечно, но жить можно. Галимов не самый плохой офицер. Никуда он не придет и никого не задушит. Потому что вчера на занятиях по физподготовке, которую комбат проводил лично, он вывихнул ногу. Это случилось во время того, как Галимов личным примером решил продемонстрировать выполнение упражнения «прыжок через гимнастического коня». Старослужащие солдаты, зная характер неукротимого комбата, подошли поближе и стали с интересом наблюдать за развитием событий.

— Это вам не баба, — поучительно сказал Галимов, похлопывая жилистой рукой по кожаной спине снаряда, — а конь — гимнастический снаряд! Демонстрирую правильное выполнение упражнения.

Капитан снял китель, разбежался, прыгнул на пружинящий трамплин и, раскинув руки, почти горизонтально полетел над конем. Но легкий Галимов не рассчитал и слишком сильно оттолкнутся от трамплина. Поняв это уже в полете и желая выправить траекторию, он начал отчаянно перебирать ногами в воздухе, пока не зацепился за ручку коня. Галимова резко крутануло и бросило вниз под ноги непокоренному гимнастическому снаряду.