Точка невозврата

— Вообще-то есть еще одна тема, — вставая, капитан Катков посмотрел на Егорова с непривычной серьезностью: — Вроде бы по международным соглашениям все суда, погибшие и затонувшие в те годы, считаются чем-то вроде братских могил. И есть договоренность эти могилы не беспокоить… Вас не смущает то, что вы хотите, по сути, чужую могилку разворошить?

— Нет, не смущает, господин Скат! — профессор неприязненно дернул чисто выбритой щекой и жестко усмехнулся: — Смею предположить, что и вы, уважаемый, не всегда соблюдаете все законы и правила стран, на территориях которых вам приходится работать — профессия у вас уж больно специфическая. Так что, давайте-ка все детские условности отбросим и не будем изображать из себя благородных идальго, кабальеро и прочих сеньоров! Все, парни, расходитесь! Водолаз, тебе на сборы даю час. Хватит?

— Час, так час, — покладисто кивнул здоровяк, — хватит, босс! Думаю, сегодня мы эту консервную баночку вскроем на раз…

— Пардон, команданте, еще вопрос… — Катков, не обращая внимания на открытое недовольство Егорова, повернулся к Водолазу: — А ты, отважный исследователь океанов, знаешь, что внаглую нарушаешь все правила подводных работ? Один, без всякой страховки на глубине шастаешь… Не боишься?

— Нет, Скат, не боюсь! Я на погружениях давно уже не одну собаку, а целую стаю псов съел, понял? — Водолаз широко и чуточку снисходительно улыбнулся. — Кроме того, у вас, кажется, тоже говорят, что «по уставу жить — и министр обороны загнется!» Да, нарушаю! Но я не сопливый пацан и, можешь мне поверить, знаю, что делаю!

— Да мне-то что, — равнодушно пожал плечами Вячеслав, — я сказал, ты услышал… Удачи!

Пока ветреная дамочка по прозвищу Фортуна несомненно была на стороне Водолаза — он вполне удачно в очередной раз ушел под воду и уже через час передал по связи Егорову, что заканчивает газосварочные работы. Мол, еще чуть-чуть — и дыру в корпусе субмарины он прорежет. Босс довольно кивнул и, победно посмотрев на Каткова и Троянова, подмигнул, явно намекая, что все их разговоры об опасностях и о нарушениях не стоят и скорлупки выеденного яйца. И, словно в насмешку, переговорное устройство вновь ожило и голосом Водолаза вполне отчетливо произнесло короткое ругательство.

— Что там у тебя? — недовольным тоном спросил Егоров.

— Да за железяку зацепился, руку порезал! Кровь, сука, плывет… — в измененном динамиком голосе аквалангиста не было особой обеспокоенности — разве что обычная досада на, вероятно, пустяковую ранку. — Я закончил, дыра готова…

— Водолаз, это Скат! — Катков поспешно наклонился к рации, закрепленной на груди Егорова, и торопливо заговорил: — Немедленно уходи оттуда! Поднимайся! Если рана и кажется ерундовой, то это еще не значит ничего — сам знаешь, что в воде кровь плохо свертывается. И еще одно: они кровь чуют за версту!

— Да? Я помню. Считай, что напугал — я уже начинаю всплытие… — раздалось в динамике.

Подняться на поверхность Водолаз так и не успел. Из зеленоватой мути к нему метнулась быстрая и показавшаяся просто огромной тень, и в следующее мгновение пловец ощутил резкую и жгучую боль в левой ноге. В груди взорвался ледяной ком страха, а в следующее мгновение Водолаз увидел мутновато-багровое облако, начавшее расплываться вокруг него. Тут же пришло понимание, что это не просто облако — это его, Водолаза, кровь хлещет из раны.

Мужчина рефлекторно метнулся в сторону и вновь увидел темную тень, летевшую к нему уже с другой стороны. Сознание каким-то странным образом отделилось от ставшего громоздким и неповоротливым тела, и пловец уже словно откуда-то со стороны увидел и огромную акулу, разинувшую утыканную треугольными зубами пасть, и самого себя — беспомощного и бестолково мечущегося. «А ноги-то уже нет…» — было последним, что промелькнуло в голове, прежде чем навалилась новая боль, сменившаяся милосердной темнотой…

На то, чтобы надеть акваланги, ласты, маски и прихватить оружие, Скату и мичману понадобилось не больше минуты — команду на погружение капитан подал сразу же, как услышал в динамике слова Водолаза о кровоточащей ране. На возню с гидрокостюмами времени не было. Пловцы, не обращая внимания на недовольство Егорова, одновременно упали спинами вперед, подняв тучи брызг — сейчас им было не до изящества и аккуратности, надо было спешно идти страховать пострадавшего Водолаза.

Катков прекрасно понимал, какая опасность может подстерегать одинокого пловца — и он, и мичман отлично знали, что акула плоховато видит, но кровь, растворенную в морской воде, чувствует за полкилометра, а то и больше! Знали пловцы и то, что Водолаз вряд ли обучен способам обороны от кровожадных тварей. Так что защитить и спасти его сейчас могли только они — профессионалы, которых подводному бою учили всерьез…

Помощь опоздала — на борт удалось поднять лишь то, что от здоровенного мужика осталось. Акула, словно почуяв опасность, бесследно исчезла — ушла, оставив после себя расплывчатое облако крови и изуродованное тело Водолаза.