Точка опоры — точка невозврата

— Коммерсант же ты, ничего не скажешь… А откуда твои корни?

— Из Ирака. Мне, кстати, и тамошняя история не шибко интересна…

Дальше вести разговоры об истории мне с ним не хотелось, поэтому я прошу:

— Что ж, отправляй меня спасать провокатора Азефа.

— Уверен, что его нужно спасать? — на всякий случай интересуется Шауль и внимательно смотрит на меня.

— А кто сейчас в чём-то может быть уверен?..

…В принципе, петербуржская погода за последние сто лет почти не изменилась, разве что в тогдашнем феврале снега было побольше на улицах. Да и то, наверное, потому, что не было в начале двадцатого века на улицах современных снегоуборочных машин, зато у домов скребли снег большими фанерными лопатами дворники в толстых тулупах и шапках ушанках со спущенными ушами. Экзотика…

Одет я совершенно не по-зимнему, поэтому ныряю в первую попавшуюся парадную и, пока не замёрз окончательно, вприпрыжку скачу наверх по широкой, не совсем чистой лестнице. У одной из дверей останавливаюсь, но не из-за что, она приглянулась мне больше остальных. Просто дверь с шумом распахнулась, и из-за неё выскочил молоденький парнишка в студенческой шинели и фуражке с лаковым козырьком и бегом бросился вниз по лестнице. За ним следом выскакивает девчушка в длинном развевающемся платье и с криком «Николай, постойте» тоже несётся вниз по лестнице. Дверь за собой она так и не захлопнула.

Стандартная ситуация во все времена, философски решаю я, юноша получил отказ, а его избранница наверняка об этом уже пожалела.

Раздумывать некогда, и я заглядываю в прихожую. Откуда-то из глубины квартиры доносятся звуки фортепиано, но мне туда не надо. Бросив взгляд на вешалку для одежды, я замечаю толстое драповое пальто, вязаный шарф и шапку-пирожок из какого-то рыбьего меха. Под вешалкой стоят серые валенки в галошах.

Именно то, что надо. Конечно, некрасиво красть одежду, воспользовавшись таким способом проникновения в чужое жилище, но выхода у меня нет — не замерзать же в тонкой майке и шортах сырой питерской зимой!

Быстро натянув на себя пальто, шарф и шапку, я без сожаления бросаю в угол свои сандалии и сую ноги в валенки. После этого поскорее спускаюсь по лестнице, опасаясь, как бы возвращающаяся девица не заметила меня и не подняла шум.

Ну, и куда мне теперь? Деловой походкой отхожу от парадной и останавливаюсь под фонарём на перекрёстке. Передо мной стоит две задачи, и обе, по сути дела, трудновыполнимые. Правда, если мне удастся отыскать доктора Лифшица и поскорее вернуть его в наше время, то вторая задача — спасение провокатора Азефа — решится сама собой. Хуже, если придётся пасти Азефа и прикрывать его от своего же соотечественника.

Думай, сыщик, думай! Поставь себя на место доктора Лифшица и попробуй представить, куда он мог податься, так же, как и ты, попав сюда из двадцать первого века. Не уверен, что он прихватил с собой шапку и пальто, значит, тоже поначалу был озабочен как-то приодеться. Предположим, стащил себе, как и я, где-то одёжку, и куда отправился потом?

Легендарного предка-террориста ему никак сразу не достать, потому что не факт, что он в Питере в это время. Известно, что его судили здесь, но даже если он и здесь, то в каталажке, то есть добраться до него проблематично. А ведь доктору Лифшицу нужно совсем другое. Ему нужен Евно Азеф, чтобы пришлёпнуть подлеца и тем самым изменить ход истории. Ну, и где искать этого Азефа?..

Стоять на перекрёстке и тупо разглядывать редкие ретро-автомобили и извозчичьи пролётки, то и дело проскакивающие мимо, мне уже изрядно надоело. К тому же пошёл редкий сырой снег, крупными хлопьями садящийся на пальто и шапку. Сую руки поглубже в карманы, потому что перчаток у меня нет, и вдруг нащупываю в одном из карманов кошелёк. Тут же вытаскиваю его и — о, боги! — становлюсь обладателем трёх купюр — десятки и двух рублёвок, а кроме того небольшой горсти мелочи.

Вот уже до чего я не чаял опуститься — это до кражи кошельков! Но сегодня ситуация иная, к тому же я голоден. Сами посудите, маковой росинки у меня во рту не было аж с самой эпохи царя Давида! А это не шуточки…

Оглядываюсь по сторонам в поисках какой-нибудь забегаловки или кафе, и сразу же ко мне подкатывает извозчик:

— Что желаете, барин? С ветерком довезу, куда захотите!

— Перекусить бы где-нибудь, — мямлю я и попытаюсь вспомнить, как в исторических фильмах общаются с извозчиками. — А подскажи мне, любезный, сколько у тебя стоит проезд?

Извозчик недоумённо смотрит на меня, словно я выдал что-то чудовищное.

— С вас, барин, возьму… — Он на мгновение замирает и выдаёт с придыханьем: — Рубль!

— Получите и распишитесь! — Протягиваю ему бумажный рубль, чем привожу его в ещё большее недоумение. Но рубль он берёт и, сунув куда-то за пазуху, вдруг истерически вопит:

— Да я вас, барин, хоть куда… хоть на край света! Хотите к девочкам? В самое лучшее заведение… и недорогое…

— Нет, любезный, мне бы поесть.

— Едем в «Аквариум». Лучше этой ресторации у нас в Петербурге нет!