Точка росы (СИ)

— Ну, как сказать… Все они, по-моему, не очень вписывались в нашу здешнюю жизнь… Близняшки — скромные, тихие, насколько могу судить… И Эмили тоже… Броуди — растяпа, лопух, который сообразил, что в искусстве ничего не добьётся… При этом влюбился в Эмили, не бросил её одну… Вуд разочаровался в своём проекте, предпочёл спокойную жизнь, чтобы никому не вредить своими изобретениями… Короче, если бы меня попросили назвать нормальных людей в нашем бардаке, я бы выбрал их…

— Вот вам и ответ, мистер Логвин. Нормальные уезжают, ненормальные остаются.

Это было так просто, что Стэн даже растерялся.

А ведь и правда — сам же только что жаловался на психов вокруг…

Ну да, вменяемые уходят, а психи, оставшись, диктуют правила…

— Поэтому, — добавил миллиардер, — я указал на то, что нестабильность — ключевая характеристика для нашего города. У нас тут всё бурлит и клокочет. А в невидимых городках по соседству — всё спокойно и ровно. Мы живём в одной и той же стране, но при этом — в разных мирах.

— Но как это возможно технически? Как всё обеспечивается? Кто, в конце концов, раздаёт билеты на пресловутый автобус?

— А вот тут мы вплотную подходим к тайне. Я не был там, у нормальных, поэтому могу лишь поделиться теорией. Впрочем, убеждён, что она верна.

— Продолжайте.

— Две мира, две части целого — это сообщающиеся сосуды. Саморегулирующаяся система. Взаимопроникновение между ними происходит стихийно. Другими словами, это — естественный, природный процесс. Но, судя по тому, что мы наблюдаем, действует и некая разумная сила. Она упорядочивает работу системы, обслуживает её… Для сравнения — представьте, к примеру, лес. Это — природная, живая структура, она может существовать и сама. Но может быть и лесник, который вносит свой вклад…

— Тогда уж не лесники, а кондукторы, которые на автобусах.

— Да, вы правы. Кондукторы в широком смысле этого слова. Если бы не они, движение всё равно бы происходило, но более хаотично. При этом не забывайте, что оно идёт в обе стороны. От нас туда увозят спокойных, а оттуда к нам доставляют… гм…

— Буйных?

— Грубо говоря — да. Мятущихся, непоседливых. И в плохом, и в хорошем смысле. У нас тут оседают рисковые бизнесмены, искатели приключений, исследователи с фанатичным блеском в глазах, идейные люмпены, аферисты всех мастей и калибров. Ну и, конечно, гангстеры и художники.

— Но ведь не может быть абсолютной точности, — сказал Стэн. — И неважно, стихийный это процесс или управляемый… Люди — это не ящики с маркировкой, их нельзя рассортировать безошибочно…

— Разумеется, — кивнул Роггендорф. — Наверняка есть спорные случаи, ошибки системы. Какой-нибудь латентный бунтарь случайно попадает от нас туда, на тихую сторону, и мается от тоски. Или, наоборот, человек по характеру — добропорядочный семьянин, но почему-то влетает к нам. И страдает потом всю жизнь, окружённый психами. А у кого-то характер настолько сложный, что не определишь однозначно. А кто-то ещё, к примеру, получил свой билет, но в последний момент побоялся ехать…

Стэн вспомнил старого Айзека. И собственную мать, которая металась по всей стране, как будто искала что-то забытое. При этом никогда не рассказывала, в каком городе родилась. Тоже пришелица с другой стороны, скорее всего…

— Если я правильно понимаю, — сказал Стэн хмуро, — переместиться между мирами можно только однажды? Обратной дороги нет?

— Похоже на то. Обычно перемещение происходит в год совершеннолетия, насколько могу судить. Хотя бывают и исключения.

— И каких же городов больше — нормальных или таких, как у нас?

— Думаю, нормальные в большинстве. Люди, как правило, предпочитает стабильность. Иначе страна пошла бы вразнос.

Стэн машинально отпил из кружки, не почувствовав вкуса. Задумчиво повторил:

— Вразнос… Ладно, насчёт страны судить не берусь… Но наш-то город, набитый психами под завязку, как умудряется до сих пор уцелеть? Тут ведь не только бандиты, но и Маховики, и маньяки-экспериментаторы вроде вас…

— Маховик — природный феномен. Он и правда опасен, но ещё опаснее — люди со своими намерениями. Именно они могут довести нестабильность до критической точки. И я пытаюсь этому воспрепятствовать — хотя бы в пределах нашего города.

— Звучит не очень-то убедительно.

— Я не собираюсь вас убеждать, — сказал Роггендорф спокойно. — Мне плевать на ваше мнение обо мне. Я просто делаю то, что считаю правильным.

— Например?

Миллиардер смерил Стэна взглядом, но всё-таки ответил:

— Если избегать одиозных терминов вроде «маньяк» или «психопат», то можно сформулировать так — в нашем городе живут те, кто стремится к новому. Но это, повторюсь, не всегда означает что-то хорошее. Новизна бывает и разрушительной. К примеру, можно изобрести семейный автомобиль, а можно — скорострельную пушку. Второе выходит гораздо чаще, как ни прискорбно… Вспомните конструкторское бюро, основанное мистером Вудом. Сам он ставил перед собой подчёркнуто научные цели. Жаждал познавать мир. Но его идеи можно было использовать и во зло.

— Да, его это подкосило. Он говорил мне.