Точка РУ и 6 "Б"

Все притихли, и взрослые, и дети. Сиреневая протяжно вздохнула, поняла намек: ей, Сиреневой, подходит терпеть и страдать, а Сильной не подходит. Что ж, так и есть. Все люди разные, как любит говорить психолог Галина Петровна. Сильная молчала, смотрела на мандарины, на потолок – отвечать не хотелось.

– Расскажу в другой раз, если будет настроение.

– А я знаю, – сказала Умница, – Сильная боролась за правду, а муж хотел свободы, а не правды. И разбежались. Не обижайся, Сильная, но ведь так?

– В общих чертах – да.

Агата подумала: «Как моя мама. Тоже одна».

– А я начала новую жизнь, – вдруг объявила кассирша по прозвищу Кассирша. – На днях муж опять пришел выпивши, а я как будто не замечаю: шинкую капусту, а сама говорю ласково: – Видишь, как хорошо прийти домой на трезвую голову? И вид совсем другой, глаза живые.

– А он?

– Обалдел. Моргает, никак не врубится, чешет репу. Потом осторожно говорит: «Что с тобой? Не простудилась?» Он решил, что я аромата не чую. Я, конечно, чую, перегар в чистом виде. Я с ним не первый год, различаю что пил, когда и с кем. В тот вечер он выпил водки, запил пивом «Белый клен», и было это час назад. «Белый клен» – значит, с Петей из первого подъезда. Но мало ли, что я знаю. А говорю я другое: «Совсем новый человек пришел. Вот бы почаще так». Сбила его с толку. Не ругаюсь, не злюсь, хвалю: «Как ты мне нравишься трезвый». Он быстро в душ, потом спать. Решил, что без конфликта в любом случае лучше. А на другой день выпил мало. А на следующий – совсем мало. Может, так и дойдем до идеала?

Все смеялись, хвалили Кассиршу. Сиреневая сказала:

– Дипломат ты, оказывается.

– У тебя, Сиреневая, учусь. Иначе проигрывала. А теперь уже несколько дней мой голубчик не пьет. Хотите верьте, хотите нет.

– Верим!

– Не сомневаемся!

– Каждого можно привести в чувство, если найти ключик.

– Ты с новой стороны зашла, он от неожиданности сменил точку отсчета.

Девочки в своем углу смеялись, подталкивали друг дружку локтями. Агата сказала:

– Если он вдруг свихнется, вы ему вывих вправите. Мы в вас верим, Кассирша. Правда, девчонки?

И все кивали – соглашались. Потом был рассказ Сиреневой.

Мой драгоценный муж любит всех женщин. Он сам иногда говорит: «Мне все женщины нравятся, что поделаешь?»

– И что поделаешь ты, Сиреневая? – Строго спрашивает редактор Умница.

– Говорю себе: «Он такой человек». Я и вправду так считаю: таким родился. А в перевоспитание я не верю. Ты, Умница, своего исправила? Стал он другим?

– Не стал. Но я не теряю надежды.

– А я теряю. Послушайте очередную историю. Недавно мой Рассеянный пришел с работы в новой рубашке. Несуразная рубашонка, розовая в голубой цветочек. Какая очередная приятельница сделала такой подарок? Меня от злости подбросило под потолок. Но я ласково спрашиваю: «Сам купил такую прелестную дамскую блузочку?» – «Нет, подарили на работе за трудовые успехи. Это не дамская блузочка, а мужская рубашка. Модная». – «Дашь примерить?» – «Тебе велика, ты у меня хрупкая. И вообще, мужская рубашка – не твой стиль». – Сиреневая помолчала, потом добавила: – Иногда юмор спасает, вы бы посмотрели на эту рубашонку. А честно говоря, надоело! Не сложился брак, и никогда не будет он настоящим, честным, с доверием и пониманием. Не судьба. А вы видели хоть одну семью, которая живет так, как в юности мечтали? Хоть одну-единственную встретили?

Они молчали. Все молчали. Потом Агата пискнула не очень уверенно:

– У нас с мамой такая семья.

– Мама с дочкой не в счет, – Сильная улыбнулась Агате, – я со своей дочерью тоже живу без конфликтов. Но мы же говорим о мужчине и женщине.

– Все, кого я знаю, не могут договориться годами: он тянет в свою сторону, она – в свою. Не зависит ничего ни от интеллигентности, ни от мягкости, ни от сильного характера, – вздохнула Сиреневая. – Внешне хорошая семья, а внутри разлад и обиды.

И тут Сильная вдруг сказала:

– Вспомнила! Есть такая пара, где полное согласие, муж уважает жену, она с полным доверием относится к нему. И дети выросли прекрасные, четверо, между прочим.

– Легенда! Где ты, Сильная, таких нашла?

– В деревне Закатово, на Валдае.

И она рассказала.

– Мы в то лето жили в деревне Раскатово, а по соседству стоял дом, выкрашенный голубой краской. Все дома в деревне серые, а этот особенный. Александр Нилович и Наталья Васильевна Ниловы вместе уже полвека. Вокруг дома – яблони и сливы. А под ними разноцветные ульи. Однажды я зашла, познакомилась с хозяином и попросила:

– Александр Нилович, не продадите ли нам молока?

– Ждите хозяйку. Она молоком заведует.

– Вы же одна семья, разве не все равно, кто заведует.

– Нет, это нарушать неправильно. Наташа корову пасет, доит, моет. Она и молока продаст. А у меня другие дела, – и сел на низенькую скамеечку. Он плел сеть, такие ловкие точные движения – залюбуешься.

Пришлось мне подождать. Пришла хозяйка в белом платочке, загорелое лицо, живые глаза. Налила в наш бидон молока, густого, кремового, душистого.

– Меду хотите?

– С удовольствием, конечно.

– Саша! Можно москвичам медку?

– Можно. Банка в сенях на столе, – отозвался он от телевизора.