Точка с божьей коровки

Доплывем до Тигра и Евфрата —
будет всё тигрово и евфрато.
Выйдет не Аврора, а Эрато,
обнимая крыльями, как брата.

У меня сестра, а брата нету.

Я давно не улыбался небу.
Пусть уже наступит время это.
Жаль, что солнце прячется, как эхо.

Пять углов в моей бушуют цифре.

Я сойду за собственного брата.
Волны разбегаются на Кипре,
а потом ползком быстрей обратно.

Тает радость в сомкнутых объятьях.

Время точно пряди в беспорядке.
И одна сестра в тоске о братьях —
их макушки как цветы на грядке.

Выживет один, став Носферату.

А по остальным проедет трактор.
Доплывем до Тигра по Евфрату,
выполнив условия контракта.

Больно знать, что остается мало,

что желанье бледно, а не ало,
светит безобидно, но не греет,
и Евфрат безудержно тигреет.

Yellow Submarine

Сидит в организме простуда
и дергает ниточки слез.
И сам я совсем не отсюда,
наверно, с собою привез.

И пью, как верблюд очумелый,

под тонною теплых рогож.
Я тоже пушистый и белый,
совсем на себя не похож.

Ныряю в больные глубины —

пустынно до самого дна.
Но жизни моей половины
соленая склеит вода.

И треск старой песни из глотки

послышится свистом в груди:
«Я кит, я макет желтой лодки,
хлебнувший холодной воды».

Зима. Двойное стекло

Развалы здания в снегу,
мир до и после разрушенья.
Как вспышки памяти в мозгу,
разряды прошлого решенья

заставят встать и наконец

ответить в трубку с перерывом:
затяжка, выдох в пять колец,
летящих девственно красиво.

Смотреть на стройку за окном,

накрытый простынею кратер.
Где пиро-техник – два в одном —
спасает водкой альма-матер.

Он лает в трубку, как зима.

Молчит, но требует ответа.
И я запомню: снег, дома,
колечки на одной из веток.

«Я псих, но спящий. Не буди меня…»

Я псих, но спящий. Не буди меня
бессонницей своей или простудой.
Душа волшебна в пять утра, смешна,
не помнит залпа тысячи орудий.
И встанет на дыбы во мне земля,
гремя костями, глиняной посудой.
Я б в это время всех прикончил для
спокойствия (а счастья и не будет),
и даже тех, с кем праздники встречал,
за образом ходил через туманы —
его там нет. И грош цена речам.
И нет нигде. Не надо новых данных.
Разворошу притухшую звезду
и пепел ночи вытряхну. Затеплю
сто сигаретных звездочек… Я жду
второго погружения под землю,
где будет тихо. Тени друг за дружкой,
кидают в кружку мелочь на еду.
Я псих настолько, что давно в аду.
Ты ночью задуши меня подушкой.

Командир крови

1