Точка сингулярности

– Поверь мне, Усатый, я неплохо разбираюсь в системе обороны этой планеты, чтобы провести туда корабль, да еще и вернуться потом на нем обратно… Один раз со мной уже случилось чудо, когда я вырвался оттуда живым, будем надеяться на то, что удача от меня не отвернется и на этот раз. Кораблю, моему кораблю, нужна команда, да и толку от вас в джунглях будет не много. А присматривать там за вами мне будет некогда. Если не выйду на связь в течение пяти оборотов планеты, уходите обратно на Луковый Камень и передайте записи нашей горячей встречи с «регуланцами» имперским властям, они разберутся, что к чему.

Хоаххин обнял друга и направился на фрегат, еще недавно принадлежащий Детям Чести, а теперь подготовленный экипажем Хоаххина в свой последний путь. Четыре двигателя фрегата из шести удалось отремонтировать подручными средствами. БИУС Пача перепрошил на коленке, сообщив, что на один скачок для управления тягой его хватит, а на большее никто и не рассчитывал. Восстанавливать систему жизнеобеспечения было бесполезно, поэтому Хоаххин прихватил с собой тройной комплект для своего броневика. Этого должно было хватить на семь часов полета на полумертвом корабле и на десантирование на одном из имеющихся на его борту десантных ботов. Мертвецов во главе с Грандом рассадили по креслам боевых постов капитанской рубки. Фрегат должен был вынырнуть на низкой орбите Зовроса и на полном ходу сгореть в его атмосфере. У Хоаххина было всего несколько микросекунд для того, чтобы отстрелить бот от корабля, сразу, как только тот войдет в околопланетное пространство Мира Изгнания. Расчетной мощности тормозных двигателей бота должно было хватить на то, чтобы не зажарить своего единственного пассажира. Вопрос с тем, как перенесет тело майора больше сотни G, воспользовавшись допотопным, древним компенсатором, тоже не сильно волновал ни майора-штурмана, ни, тем более, капитана-десантника… А вот вопрос, выдержит ли сам бот, оставался открытым.

Хоаххин разлегся в капсуле компенсатора, вспоминая, как когда-то, желторотым юнгой, взошел на борт «Длинного Копья», как мичман гонял его на тренировках, как прикрыл его собственным телом в том, последнем для его сослуживцев бою… Он не хотел спать, но нужно было попробовать сделать это именно сейчас, возможно, это будет последняя возможность увидеть «сон», ну или хотя бы понять, сохранился ли для его второго «я» этот путь отхода, или это десантирование все же станет последним в их насыщенных смертями карьерах…

* * * Альтернативное русло * * *

– Аааа! Кто здесь?

Хоаххин услышал в темноте лаборатории, как тело профессора брякнулось на пол, перевернув раскладушку. Как заскрипели растянутые металлические пружины. Как за звуконепроницаемой стеной завыла сирена баззера экстренного оповещения и в бронированную дверь замолотили чем-то тяжелым. Потом эта дверь распахнулась, и прямоугольник яркого искусственного света ворвался внутрь помещения.

– Ну-ка, ну-ка. Дай пройти! Ну, дай же пройти!

Прихрамывающая фигура Смотрящего на Два Мира копошилась за освещенным порогом. Баззеры замолкли, и казалось, весь мир погрузился в звенящую в мозгах тишину. Лаборатория начала наполняться мягким светом встроенных в панели потолка белых квадратов.

– Когда?

– Да вот, только что!

– А это что за хрень?

– Это не хрень! Это моя постель. Я не могу использовать здесь источники посторонних электромагнитных излучений!

Профессор в полосатых трусах содрал «покрывало» из биопленки и наклонился над кушеткой. Хоаххин посмотрел на свое синеватое лицо, и его передернуло от неприятного ощущения присутствия на собственных похоронах. В углу пульсировало белое облако голограммы дальней связи.

– Вон на ту кнопочку нажми.

– Сам нажми. У меня руки заняты.

Смотрящий дотянулся до пульта активации закрытого канала, и облачко быстро приобрело очертания Черного Ярла.

– Когда?

– Да отстаньте вы все от меня! У меня тут пациент! Живой!

Голограмма молча уставилась на двух совершающих хаотические телодвижения гуманоидов, больше похожих на шаманов, обкурившихся конопли и впавших в священный транс. Казалось, глаза Черного Ярла искали бубен, которого так не хватало этим двум и который спокойно лежал на своей кушетке.

– Господа! Хватит суетиться. И не задушите только что воскресшего.

Жесткий холодный голос, словно струя ледяной воды, окатившая двух резвящихся щенков, восстановил эмоциональное равновесие присутствующих.

Хоаххин не чувствовал своего тела, наверное, так бывает с душой, готовящейся к дальнему путешествию. Смотришь на себя откуда-то сбоку, видишь собственный труп, все вроде понятно, но как-то так далеко и безразлично…

– Что с ним?

– Он точно здесь, но… какой-то неживой.

– Так живой или не живой?! Профессор, внесите ясность, наконец!

Хоаххин попробовал пошевелить рукой, нет, руки как будто онемели. Неужели вот так все и закончится? Ему было холодно и неудобно перед мечущимися над его телом друзьями, как он мог их так подвести?!

– Пульс стабилизировался, давление поднимается, лежит, молчит, что я еще могу сказать? Может, опять засыпает?

– Хватит!