Точка возврата

Вот эта моя новая жизнь и стала самым дивным наркотиком, жаль я раньше не пришел к этому. Часто такие важные и очевидные вещи приходят к нам слишком поздно. В счастье и гармонии я прожил еще несколько лет. Но за все в жизни приходится платить. Пробил и мой час. Меня мучили боли, все внутри горело огнем, живот стал очень большим, и я впервые в жизни обратился к врачам. Мне назначили УЗИ печени, результаты сообщили жене. По ее глазам я понял, что мне конец. Катя выглядела, как большая и красивая птица, которой подрезали крылья. Я крепился, успокаивал своих родных, и они старались выглядеть спокойными и уверенными, не хотели передавать свои волнения, но по ночам я слышал, как мои родные девочки плакали.

— Мафусаил, тебе пришлось вытерпеть страшные муки..

— Да. Помнишь Прометея? Орел выклевывал ему печень, и он страшно кричал от боли. Я чувствовал себя на его месте, только старался делать вид, что ничего не происходит. Но, как бы я не пытался выглядеть смелым и сильным, признаюсь, что нет ничего страшнее, чем осознание приближающегося конца. Человек всегда хочет жить: в бедности, в мучениях, в страданиях, но только бы задержаться на земле. Только бы видеть небо и солнце, дышать и находиться рядом с родными. На пороге смерти я мечтал переписать свою жизнь, но было поздно. Мудрость пришла, когда время безвозвратно ушло. У меня осталась единственная просьба — дать мне умереть дома, а не в больнице.

— Тебя не пытались лечить? Неужели, помочь было невозможно?

— Нет, распад печени был необратим, но Катя не опускала руки, она спасала меня сотни раз и думала, что снова вырвет меня из лап смерти. Она покупала мне дорогие препараты, верила любой рекламе в надежде на исцеление. К нам приходила медсестра, ставила мне уколы и капельницы. Каждый день жена говорила:

— Не бери в голову, Сашка, ты справишься, ты сильный и крепкий!

Мои родные постоянно молились о моем выздоровлении, но чуда не произошло, его и так было много в моей жизни. Я умирал. Мучительно, больно. Позже моя Катя скажет, что я до последнего оставался мужиком и ни разу не сходил «под себя», хоть я уже и не мог передвигаться, превозмогая боль, на костылях я доходил до туалета. Настал самый страшный день. Я не знал как лечь, не находил себе места, но не смел кричать, не хотел делать больно семье. А потом я провалился в забытье. Во мне еще была жизнь, но я уже видел себя со стороны: высушенное от боли тело, сведенное судорогой лицо, закрытые глаза, а из горла непрерывный стон. В соседней комнате жена и дочь стояли у иконы, но просили уже не исцелить меня, а поскорее лишить страданий. Бог их услышал, я больше не стонал, плоть умерла. Удивительное чувство, я ходил по дому, и у меня ничего не болело, я хотел утешить жену, но даже не смог ее коснуться, я стал Тенью. Катюша раздела меня и помыла, я видел ее лицо — оно навсегда изменилось в момент моей смерти, на нем появилась скорбь. Я видел, как мое тело забирали в морг, слышал, как дочь позвонила моему старшему брату и произнесла, рыдая навзрыд:

— Теперь вы должны жить за троих, отца не стало ночью..

Был я и на собственных похоронах. На них не пришел никто из моей прошлой жизни. Из жизни наркомана. Меня провожали в последний путь нормальные люди, в их глазах были искренняя боль и сожаление. Жена у моего гроба сказала, что если бы ей предоставилась возможность прожить жизнь заново, она бы все равно прошла этот путь со мной, и она не лукавила.

— Берегите мужчин, они очень рано уходят — говорила Катя за поминальным столом, вытирая слезы — цените каждый прожитый вместе день и обязательно прощайте. Жизнь — штука сложная, но истинная любовь способна побороть самые большие трудности. И если мы их смогли побороть, значит, она существует.

Знал я и то, что дочь не держит на меня зла и обид и для нее я навсегда останусь лучшим на свете отцом, безмерно ее любящим и готовым на все для ее счастья. Чтобы легче пережить боль потери, она придумала для себя дивную историю, будто я уехал в другую страну и обустраиваю все для встречи с семьей.

Глава 8

Так закончилась моя земная жизнь. Меня встретил мой Ангел — Гавриил и повел в иной мир. Он показал мне то, о чем на земле спорят столетиями: я увидел ад и рай.

Несмотря на свой образ жизни, я был человеком верующим и крещеным, представление о рае и аде у меня были такие же, как у большинства живущих. Рай в моем понимании был садом, где царят любовь и гармония, а душа обретает вечный покой и блаженство. Ад — огненная геенна. Все оказалось не совсем так: и у рая, и у ада было много уровней. На низшей ступени ада находились души людей, которые при жизни не знали доброты и сострадания. Их действительно обрекли на вечные мучения и боль. На высшей ступени рая обитали Святые, многих из них в миру называли «юродивые». Каждый умерший видит все ступени, он как гость, до тех пор, пока Высший суд не определит пристанище для его души. Не могу сказать, сколько именно времени я провел, наблюдая жизнь после смерти, но поведаю о том, что увидел.