Точки пересечения. Завещание

— Сразу, что ли?.. — растерялся Коробченко.

Мужчина усмехнулся:

— Ты хотел перечислением или в кредит?

— Нет, ну это… еще не приехали… — Жора дрогнувшей рукой достал восемнадцать рублей. — Вот, пока — аванс. Приедем — остальное выложу.

Мужчина внимательно пересчитал деньги, сунул их в карман новеньких джинсов и вжикнул ключом зажигания. «Ну, гусь! Ну, скотина! Без зазрения совести последние рубли у меня хапнул, а у самого чемодан тысячами набит. Калымщик, кровосос»… — распалял себя Жора, пока машина кружилась по городским улицам, чтобы выехать на загородное шоссе.

Трасса к Мошково оказалась оживленной. Машины безостановочно пылили одна за другой, и Жора почти с отчаянием понял, что «играть» наганом на такой дороге— гиблое дело. Примерно на полпути Коробченко издали увидел сворачивающую вправо проселочную дорогу. Мысль стукнула внезапно.

— Сверните вон по тому проселку до первой деревни, — заискивающе попросил Жора. — Надо тетю прихватить, мамину сестру. Я заплачу, честное слово, еще десятку прибавлю…

Мужчина сбросил газ и вроде бы заколебался. Коробченко для верности мигом приврал:

— Тетя — героиня соцтруда, денег — куры не клюют. «Волга» у нее своя. Может, мы тут же расплатимся с вами и махнем до Мошкова на тетиной машине.

«Фирмач» иронично скривил губы, но все-таки съехал с шоссе на проселок. Поросшая травой дорога запетляла среди зеленых березовых рощиц. До боли памятным и родным вдруг повеяло на Жору. Точно по таким вот рощицам он совсем еще пацаненком бродил вместе с мамой. Собирал большущие-пребольшущие грузди, на солнечных травянистых пригорках объедался переспевшей лесной клубникой. От нахлынувших воспоминаний, будто тугим обручем, беспросветно-дикая тоска сдавила грудь. «Мама, прости!» — чуть было не закричал Коробченко, но вместо крика, перепугавшись своей слабости, до скрипа сжал зубы.

Поплутав между рощицами, дорога приподнялась на взгорок, с него потянулась к хмурому урочищу. Кругом— насколько видел глаз — не было ни души. «Вот тут деньги ваши — станут наши», — с ненавистью к лощеному «фирмачу» подумал Коробченко. Чувствуя охватившую все тело дрожь, тихо попросил:

— Тормозните, по нужде надо…

Мужчина остановил машину. Не оборачиваясь, усмехнулся:

— Не вздумай, не расплатившись до конца, убежать к тете.

Жора широко распахнул дверцу и вылез из машины. Словно перед прыжком в омут, глубоко вздохнул, выхватил из-за пояса джинсов спрятанный под рубахой наган и, подражая Мите-кукольнику, угрожающе процедил:

— Это ты, пала, щас на тот свет побежишь…

Мужчина повернулся к Жоре всем корпусом. Он не успел произнести ни слова. И никто никогда не узнает, о чем он подумал в последний миг жизни. Коробченко выстрелил прямо в сердце…

Выстрел громыхнул настолько неожиданно, что даже сам Жора долго не мог сообразить, какую непоправимую трагедию сотворил. Ледяными глазами он уставился на уткнувшегося лицом в черный «дипломат» мужчину. Из шокового транса вывела застрекотавшая на опушке леса сорока. Коробченко испуганно огляделся. Боязливо, как будто опасаясь удара электрического тока, вытащил из-под головы мужчины заветный чемоданчик. Лихорадочно отщелкнул замки и ошарашенно сел на траву — вместо толстых пачек денег в чемоданчике белел сложенный вчетверо листок бумаги. Трясущимися руками Жора развернул бумажку. Почти не понимая смысла, стал читать расписку какого-то Владимира Олеговича Милосердова о получении им от Геннадия Митрофановича Зоркальцева семи тысяч рублей в уплату за какой-то мебельный гарнитур. Когда, наконец, смысл расписки дошел до сознания, Коробченко вскочил на ноги и, словно озлобившийся дикарь, исступленно принялся топтать пустой чемоданчик. Приступ ярости сменился отчаянным страхом. С трудом преодолевая лихорадочный озноб, Жора ухватил под мышки безжизненное тело мужчины, еле-еле протянул его через дверцу машины и волоком потащил в урочище…

От преднамеренного убийства Жоре достались свои же восемнадцать рублей, снятый с пальца Зоркальцева перстень, водительское удостоверение на его имя и сиротливо стоящая на проселочной дороге автомашина «Жигули», управлять которой научился еще в школе.

Вдобавок к этому в машине оказались темные очки в золотистой оправе, новенькая японская куртка и приличная шляпа. Куртку, правда, низкорослому Жоре можно было носить лишь с подогнутыми рукавами, но шляпа пришлась по голове.