Тогда я иду к вам (СИ)

В общем, предполагалось что я буду здесь отсыпаться после бодрейки и прочей алкогольной интоксикации, а потом, судя по тому что меня поместили в хозяйскую спальню, буду тоже подвергнута пыткам, правда иного рода.

Но правды от меня добьются.

Потому отсыпаться мне нельзя, если я конечно не передумала, за кого замуж хочу, а льзя сваливать, причем прямо сейчас, пока инквизитор не вернулся.

— А спать на пенсии? — спросила я тоскливо и мученически посмотрела на подушку.

— В вольере отоспишься.

Я задумчиво покусала губы…

Конечно, заманчиво вот так вот Шахерезадой лежать под роскошным балдахином и готовить сказочки к появлению прекрасного брюнета, но…

Страшно что-то.

Пойду-ка я отсюда.

Тут до меня дошло:

— А вы чего на улице?

— Сказано же было — запечатал он комнату, чтобы никто не проник и не навредил тебе, — терпеливо объяснил розовый.

— Но выбраться ты сможешь, — кивнул Тигра.

— Давай в наши лапы, — раскрыл нехилые объятия Чва-Чва.

— Стража? — деловито уточнила я и оглянулась, во что бы мне переодеться.

А-аа пожал плечами и протянул в раскрытые створки окон одежду, смутно напоминающую военный камзол и брюки.

Понятно. Стража где-то лежит голенькая и счастливенькая.

— Вы ж мои лапочки, — умилилась. — Да за что мне такое счастье?

— Просто жалко инквизитора, чо. — вдруг вырвалось у тигры.

Все звери посмотрели на него тяжелым взглядом. Полосатая туша стушевалась и промямлила уже тише:

— Нет-нет, я имел в виду это все потому, что мы тебя обожаем и вообще, с тобой так весело!

— Задорно, — радостно осклабился Еди.

— Активно, — взмахнул руками Чва-Чваб едва не пришибив всех остальных.

Я царственно кивнула.

Да, я такая.

Быстро натянула на себя выданную одежду и встала на подоконник. Ого. А ведь мы в башенке, да в высокой и гладкой.

Слезла с подоконника и деловито принялась сдирать покрывала и простыни с кровати.

— Анжелик…А можно уточнить, что ты делаешь? — мягко спросил Еди.

— Веревку вяжу, что не видно? Так во всех сказках принцессы убегали…

— Хм. И ты ничего не заметила?

— Чего? — я спросила раздраженно. Нет бы помочь — вязать узлы дело-то хитрое. А они отвлекают!

— Ну, например, что мы уже на нужной высоте, — хмыкнул Тигра.

Я нахмурилась и снова выглянула в окно. Весь мой зверинец и правда ютился на куске тряпки, повисшей на моем уровне.

— Э… Это что? Ковер-самолет?

— Летающее покрывало у одного мага спиз…Стащили, — хмуро уточнил не выспавшийся Феникс. — Надо вернуть как можно быстрее — так что давай.

Я дала, конечно, пусть высоту и не очень любила. И мы бодренько спустились за пределы внушительной черной ограды — я бы еще колючую проволоку туда накрутила и пустила ток, тогда совсем бы стильненько было — и быстро рассредоточились по разным улицам.

Ну как быстро — меня все еще шатало, потому Тигра, закатив глаза, согласился донести до наемной кареты.

В общем, почти без потерь — не считая того, что наша ректорская семья этой ночью уменьшилась на три любовница — мы оказались в Академии. А оттуда доползли под мороком до вольера, где до вечера я спала, приходила в себя и старалась не слушать гогот мерзких шерстяных уродцев, в красках смакующих истории «как Анжелика нажралась и продинамила палача, попутно уничтожив одного из самых жестоких убийц королевства».

Следующие несколько дней выдались нервными.

Для остальных.

Ректор рвал и метал — из-за баб, это точно. Они ему под разными предлогами отказали — а новых искать при его-то раскладе было накладно. Но если что — я держала руку на пульсе.

Инквизитор рвал и метал из — за одной бабы. Та его не дождалась — о чем услышал весь близлежащий квартал. Он даже про меня позабыл и про свои сомнения, поскольку был слишком занят. Надо было искать не только одну неуловимую блондинку, но и себе новую стражу. Да и чинить спальню пришлось.

Хотела я ему предложить свою версию — что от недосыпа по случаю поиска преступника ему эта история привиделась, но решила не привлекать к себе внимание. Меня вполне устраивало, что он редко появлялся в Академии — уж больно не устраивало странное смятение, что я чувствовала каждый раз в его сторону.

Арман рвал и метал, как ни странно, тоже из-за баб ака «участницы».

Те срывали отбор. Они вдруг совсем вышли из повиновения, перетерли, договорились и устроили пикет перед его покоями. Но, поскольку пикеты они толком устраивать не могли, смотрелись их самодельные плакаты с надписями «Отборы — это унижение свободных женщин» и «Долой купленных организаторов» — с учетом того, что сваливать домой эти дамы не спешили и даже не голодали — достаточно смешно и странно.

Филипп рвал и метал, поддавшись общему настроению.

А я просто наслаждалась ситуацией — потому что понимала, что единственная первопричина рвания и метания была я.

И в этом был особый кайф.

Несколько дней я умело увиливала от работы и решения проблем, но всему был предел — и мужиков становилось жалко. Потому потихоньку начала разбираться с их нервами.

С Филиппом было проще всего: я ему подлила в чай столь мощное успокоительное, что того можно было бы отправить на горбатую гору — ничего у него не екнуло бы даже.