Токеа и Белая Роза

— Итак, рассказывайте, — продолжал капитан. — И помните, что ваша честь ничуть не пострадает, ежели вы с должным почтением станете отзываться о тех, кто ни чем не заслужил вашего небрежения.

— Больше мне нечего рассказывать, — смущенно проговорил англичанин. И я вовсе не нуждаюсь в вашей заботе и сочувствии.

— Вы глубоко заблуждаетесь, коли полагаете, что в данном деле речь идет лишь о вас самом. Во имя чести вашей родины и флота, в коем вы изволите служить, вам надлежит рассеять подозрения, тяготеющие над вами.

— Англия и ее флот в состоянии и сами постоять за свою честь, вскинув голову, заявил англичанин. — Просто вашу гордыню тешит то, что в ваши руки попал англичанин, над которым можно безнаказанно измываться. Поступайте, как вам будет угодно.

— С молодым человеком что-то неладно, — заметил один из офицеров. По-моему, следует на время прервать допрос.

Капитан задумался, потом снова обратился к юноше:

— Итак, вы по-прежнему не желаете говорить?

В ответ тот лишь покачал головой.

Офицеры поднялись со своих мест. Пленного увели. Он вышел, не оглянувшись, погруженный в свои мысли.

— Экий глупец этот мальчишка, — заметил один из офицеров.

— Да, с подобным упрямством мне еще не приходилось сталкиваться, сказал другой. — Похоже, его терзают угрызения совести.

— Ничего не понимаю, — сказал капитан Перси. — Прежде он держался на редкость учтиво, как истинный джентльмен. Его словно подменили.

— Я простой плантатор, — сказал капитан ополченцев из Опелоузаса, — и мало смыслю во всех этих тонкостях. Но сдается мне, что мы имеем дело с упрямством истинного джентльмена. Он — настоящий Джон Булль, а посему упрям, как бык. Я видел его еще в Опелоузасе. Веселый малый, смешливый и язвительный, так и сыпал шуточками. А знаете, что его так пришибло? История с миссис Блант. Он никогда не простит ни себе, ни нам того, что выказал себя трусом. Бьюсь об заклад, он не вымолвит в свою защиту ни единого слова. И будет только рад, ежели мы решим его повесить.

— Похоже, что так и есть, — согласился другой. — Лишите Джона Булля его дьявольского высокомерия, и вы увидите перед собой обычного упрямого быка. Этот парень от стыда совсем потерял голову, а посему его теперь вовсе не заботит судьба его шеи. Думаю, он даже хочет, чтобы его повесили.

— Что ж, давайте так и сделаем, — заявил третий. — Чего мы с ним церемонимся? Повесим его, коли ему этого хочется.

— Мы повесим его, если он того заслуживает, капитан Уэллс, — возразил один из сыновей сквайра. — Не прибавит чести нашей стране, если мы воспользуемся упрямством этого юноши, дабы нанести удар Джону Буллю. Мы собрались для того, чтобы расследовать это дело. Позвольте мне сделать еще одну попытку. Надеюсь, я сумею заставить его говорить. Приведите его и ирландца.

— Превосходно, мистер Коупленд, — согласились офицеры. — Ничего не имеем против.

Некоторое время спустя в комнату ввели Джеймса и ирландца.

— Мэрфи, — дружелюбно обратился Коупленд к ирландцу, — кое-кто из нас еще не слыхал вашу историю. Расскажите-ка нам про ваши приключения в логове разбойников.

— Ради бога! Прошу вас, не надо! — вспыхнув, вскрикнул Джеймс.

— Ваши благородия! — почесывая за ухом, сказал ирландец. — Скажу по чести, сын моего отца — изрядный дурень. Но куда большим дурнем сделался после той истории этот джентльмен. Но держу пари, что он совсем рехнется.

— Мистер Ходж, если вы соизволите, наконец, заговорить, — обратился молодой Коупленд к англичанину, — вы избавите нас от необходимости слушать рассказ вашего соотечественника. Сообщите нам все, что необходимо, и мы, возможно, не станем настаивать на унизительных для вашей чести подробностях.

Пленник долго молчал, раздираемый мучительными противоречивыми чувствами. Когда же ирландца вывели из комнаты, он, наконец, собрался с духом и приступил к рассказу. Выслушав его, капитан Перси сказал:

— Молодой человек, можете считать, что вам повезло. Ваши судьи выказали терпение, коего вы не заслуживаете. Надеюсь, ваше дело завершится благополучно.

33