Токийская головоломка

– Также мы можем исключить пятьсот вторую. Это ведь квартира самого Мацумуры. Жена в одиночку ждала его возвращения. Вряд ли у нее были причины врать. Теперь, после гибели мужа, она едва сводит концы с концами – Мацумура не заключал договора страхования жизни. В шестьсот второй никого не было. Остаются семьсот вторая, четыреста вторая и триста вторая – получается, он спрыгнул с балкона одной из них. Однако во всех трех живет по двое детей. В момент убийства все они спали. Могут ли люди в домах с детьми совершить убийство, замаскировав его под суицид? Как-то не очень вписывается в рамки здравого смысла. К тому же и главы семейств, и их супруги во всех трех семьях не имели никакого мотива убивать Мацумуру. Во-первых, они даже не были с ним знакомы. И потом, никакой выгоды от его гибели они не получили. Ямада из квартиры семьсот два руководит одним из отделов банка S. в Камакуре. Его описывают как на редкость педантичного, чопорного человека. Работает он в банке с самым высоким рейтингом надежности, на убийцу особо не тянет. В двух оставшихся квартирах проживают сотрудники респектабельных компаний, которые также не вызывают подозрений.

– Итак, подтверждено, что смерть Мацумуры наступила от падения на асфальт перед «Хайм Инамурагасаки».

– Да. Перемещать труп не могли. И Канэко сказал, что падение тела на землю производит очень громкий звук. «Бап!» – примерно вот так. Он сразу выскочил на балкон и посмотрел вниз, подумав, что произошла авария. А внизу лежал Мацумура и, как сказал Канэко, еще немного двигался.

– Хм. – Митараи уже наелся фарша и принялся за суп из акульих плавников. Значит, интерес у него уже поубавился.

– Как вам, сэнсэй? Странная история, правда? – спросил Фудзитани.

– Интересный случай. Так сразу и не вспомнишь чего-то похожего из прошлого. Однако странным я бы его не назвал.

Фудзитани, похоже, был удивлен:

– Так вам понятно, что кроется за этой загадкой?

– В случившемся виноват человек. Неразрешимых загадок не существует.

– Значит, это было убийство?

– Это не было самоубийством.

– Так преступника надо искать среди жильцов?..

– Это я смогу сказать после того, как увижу «Хайм Инамурагасаки» собственными глазами. Моя статья закончена, так что у меня высвободилось время.

– Вы наконец съездите туда? Если не возражаете, то хотел бы… – заговорил Фудзитани, наклонившись вперед.

– Конечно. Присоединяйтесь к нам, – быстро сказал Митараи, отправляя суп в рот. – Но на Инамурагасаки мы съездим через два-три дня. А завтра мы направляемся на Хоккайдо.

– На Хоккайдо? – удивленно воскликнули мы с Фудзитани.

– Да. У Асахия и Такако неприступная цитадель, так что подготовим оружие для захвата их замка. Поедете с нами?

– Теперь это все навевает ассоциации с Эномото Такэаки и его республикой Эдзо[124]. Конечно, я с вами куда угодно. Но если меня уволят из журнала, то прошу вас взять меня к себе помощником, – полушутя сказал Фудзитани.

Глава 14

На борту самолета, направлявшегося из Ханэды[125] в аэропорт Асахикава, Фудзитани внезапно сказал:

– Все-таки предположения оказались правильными – у Асахия СПИД. Кое-кто из начальства «Асахия Про» поделился этой информацией с моим знакомым.

– Вот как? – Отчего-то я не удивился.

– Тот сотрудник работает в компании со времен ее основания, так что хорошо знает Кадзюро. На человека, бросающего слова на ветер, он не похож, так что ему вполне можно доверять. Вот слухи и подтвердились.

– Выходит, его аномальное старение связано с болезнью? – спросил я.

– Видимо, да. Он же просто немыслимо усох. У Рока Хадсона[126] тоже незадолго до смерти изменились черты лица.

– А что с Каори? Она ведь живет с ним.

– Неизвестно, но раз они живут вместе, то, вероятно, он заразил и ее. А вы что думаете, Митараи-сэнсэй?

– А? Что? – Похоже, Митараи задремал.

– Я про слухи о СПИДе у Асахия.

– А-а… Ну, меня этот вопрос никак не касается. – И с этими словами он снова погрузился в сон.

– Наш журналист узнал у Канэко и еще кое-что, – продолжил Фудзитани.

– И что же? – спросил я.

– Быть может, к нашему преступлению это не имеет никакого отношения, но в восемьдесят четвертом году, когда Канэко переехал в «Хайм Инамурагасаки», в доме не было четвертого этажа.

– Не было четвертого этажа? – повторил я как попугай.

– Да. Конечно же, речь не о том, что там не было квартир – просто цифра четыре не использовалась в нумерации этажей. Настоящий четвертый этаж обозначали как пятый, а шестой как седьмой. Соответственно, за третьим этажом сразу же следовал пятый.

– Но сейчас-то он там есть… – Во время визита в «Хайм Инамурагасаки» я ничего подобного не заметил.

– Говорят, владелец дома сторонился цифры четыре из-за созвучия со словом «смерть». Поэтому четвертый этаж он обозначил как пятый. В больницах ведь тоже побаиваются четверки и девятки и не всегда используют их для обозначения палат. Совсем как в нашем доме.

– Надо же… Но когда я был в «Хайм Инамурагасаки», четвертый этаж там был.

– Да, сейчас он есть. Особого смысла в этом не было, так что от этой особенности отказались.

– И то верно, никакого толка от этих суеверий.