Токио. Станция Уэно

По сюжету фильма герой работает управляющим в компании, которая производит товары для взрослых. Однажды ему становится интересно узнать, что ощущают люди, используя их продукцию, поэтому он приносит домой вибратор и предлагает своей жене. Попробовав вибратор, та хочет близости с мужем, но он слишком устал на работе и не может ее удовлетворить. Параллельно с этим проблемы в отношениях есть и у другой семейной пары – непосредственного начальника главного героя и его супруги. Провожая мужчин на работу, женщины делятся друг с другом переживаниями по поводу превратившейся в рутину семейной жизни и решают поменяться мужьями…

На экране передо мной сплетались в страстных объятиях обнаженные мужчины и женщины, но я не вполне понимал, на что смотрю. Где-то за глазными яблоками голову пронзала жгучая боль, в нос мне бил запах собственного немытого тела, который я обычно не замечал, находясь на улице или в палатке. Меня колотил озноб, пот все сильнее и сильнее проступал из пор на коже, тошнота подступила к горлу, и во рту стало кисло. Я отрыгнул и, почувствовав, что сейчас меня вывернет наизнанку, не разгибаясь, вскочил с места и бросился прочь из кинотеатра.

Дождь стал тише – теперь он как будто негромко разговаривал о чем-то с прохожими, прятавшими от него свои лица под зонтиками. Странно, что он еще не превратился в снег – на улице было до невозможности холодно.

Я продолжал идти. Холод и головная боль окончательно доконали меня, выжали до остатка, и только ноги мои все шагали и шагали вперед. Кажется, я двигался к той самой библиотеке, о которой говорил Сигэ, но я не помню, чтобы в какой-то момент отчетливо принял это решение.

Я хотел перейти дорогу, но светофор загорелся красным. Я снова посмотрел на часы – двенадцать двадцать девять. Объявление о «специальной уборке» гласило, что «перемещение по парку запрещено с восьми тридцати утра до часа дня». Я никогда не возвращался в парк раньше обозначенного времени. Интересно, а что будет, если так сделать? Что именно я нарушу? Какой вред причиню своим появлением? Кому доставлю неудобства? Кто будет ругаться? Я ведь не сделал ничего плохого. Никогда ни о ком не говорил плохо за спиной. Я всего лишь не смог привыкнуть. Мне по плечу была любая работа, но вот приспособиться к жизни я так и не сумел. К ее страданиям, печали… и к ее радости…

Нырнув под пешеходный мостик над Тюо-доори, я поднялся по эскалатору и увидел новый выход со станции Уэно, который появился здесь в двухтысячном году с постройкой моста Панд. Здесь в кейсе из прозрачного акрила установлена трехметровая фигура гигантской панды. Людей на мосту почти не было. Их ноги шлепали по лужам прямо передо мной, и я вдруг понял, что выгляжу как заключенный, которого уводят в тюрьму за какое-то преступление – голова потуплена, спина сгорбилась…

Сидевший на перилах где-то в метре передо мной голубь повернулся в мою сторону. Привыкший к людским взглядам, он спорхнул вниз, к моим ногам, и не улетел, даже когда я подошел так близко, что чуть не наступил на него – лишь сделал пару шагов прочь. Наверное, кто-то из бездомных подкармливал его хлебными крошками или еще чем… В погожие дни бездомные сидели, прислонившись к железной ограде вдоль виадука – одни ели, другие дремали, но сегодня здесь никого не было.

Я увидел, как в лужу упала пуля ВВ. Опять какой-то подросток выстрелил из пневматики в лежавшего на земле бездомного?.. Или он целился в пассажиров, ждавших поезд на платформе?..

Под виадуком располагаются платформы линий Уцуномия – Тохоку, Такасаки, Дзёбан, Дзёэцу, Кэйхин – Тохоку и обеих колец Яманотэ.

Один бездомный прыгнул с моста Панд под колеса электрички – полиция потом приходила по этому поводу в палаточный городок у кургана Сурибати. Жил он у Национального музея природы и науки, но полицейским не удалось узнать ни его имя, ни место рождения – никаких личных вещей, позволивших бы установить его личность, при мужчине не было. С другими бездомными он тоже не особо общался. Ни единого намека на ту жизнь, что он вел за пределами Высочайше пожалованного парка Уэно, просто не осталось.

Перейдя мост, я поднялся по ступеням, и передо мной раскинулся парк. Нигде никаких ограждений или объявлений по громкой связи. Жизнь в Уэно текла своим чередом. Люди, которые каждый день идут на работу или учебу через парк, наверное, даже не обратили внимания, что бездомные сегодня не сидят как обычно на лавочках и что их палатки из синего брезента и картона куда-то подевались. Их дома не смела волна «специальной уборки», их не преследовали «охотники на ведьм».

Они, кажется, не заметили… ни тех полицейских, что допрашивали парня у стадиона имени Масаоки Сики, ни других, что выжидали у главной дорожки, половина – в форме, остальные – в гражданском, ни полицейских в штатском, сидевших на крыше Национального музея западного искусства и оглядывавших окрестности, ни низко летавших кругами над парком вертолетов…