Токката и фуга

Когда официант попытался налить ему вина, он отказался:

– У меня свое.

Стинг жестом подозвал помощника, который выставил на стол четыре бутылки красного вина под названием When We Dance.

– Рекомендую, – весело сказал певец, обращаясь сразу ко всем, кто сидел за столом. – Я делаю это вино на своей вилле в Тоскане. When We Dance – это название одной из моих песен. Мне почему-то захотелось назвать это вино именно так. Попробуйте и расскажите о своих ощущениях. Буду крайне признателен.

В кресло рядом со Стингом уселся брутального вида мужик. Голова его была абсолютно лысой, зато борода полностью закрывала шею. Судя по тому, что даже сидя он возвышался над всеми за столом, рост его был огромен. Его мускулы на груди и руках еле помещались в белой футболке. Казалось, что она вот-вот треснет.

Он осушил бокал одним глотком. Поднял глаза к небу, задумался.

– Отлично, – со знанием дела произнес.

– 93 балла по версии журнала Fine Wine Magazines, – похвалился Стинг. – Как вас зовут? Вы русский?

– Русский. Какой же еще? Это так заметно? Дмитрий. Дмитрий Егоров, – представился мужик.

– Отлично, Дмитрий. Ну а я… Стинг!

Оба рассмеялись. Всем стало понятно, что они уже знают друг друга и просто шутят, знакомясь заново.

Дмитрий взял бутылку со стола и налил себе полный бокал.

– Стинг, я все хотел тебя спросить, какую русскую музыку ты знаешь? – Дмитрий заинтересованно поднял глаза.

Маэстро опустил взгляд, стал серьезным. Тщательно взвешивал ответ.

Все за столом притихли в ожидании.

– Из рок-музыкантов я не знаю в России никого, простите меня за это. Зато я знаю и люблю Мусоргского, Шостаковича, Чайковского. Это же русская музыка, верно? – на последней фразе он хитро улыбнулся.

Дмитрий окинул музыканта тяжелым взглядом:

– Русская-то русская. Но я не совсем о том. Я про другое.

Стинг сложил руки в жесте, говорящем о его готовности слушать.

Дмитрий глотнул вина и стал объяснять:

– Есть у нас в России город такой – Тверь. Жил там когда-то музыкант и исполнитель Михаил Круг. Его потом застрелили по нелепой случайности. Несколько раз я отдыхал с ним в одной компании. В известном тверском ресторане «Лазурный». Давно это было. Круг был исполнителем блатных песен. Ты знаешь, что это такое? Русский шансон, слышал?

Стинг удивленно собрал складки на лбу:

– Французский шансон знаю. Русский никогда не слышал.

Дмитрий попросил налить ему водки и продолжил:

– В общем, это музыка воров. Она для преступников, для тех, кто сидел или сидит в российской тюрьме. Но Михаил Круг сам не сидел. Он был просто исполнителем этой музыки. Никто ему за это не предъявлял, боже упаси. Но у него, как оказалось, был страшный комплекс из-за того, что он не сидел. В глубине души он считал, что музыку тюремную петь не имеет права, понимаешь?

И вот, помню, сидим мы в «Лазурном». Дым коромыслом, дамы пьяные шастают, авторитеты между собой уже ничего не решают, просто пьют и обнимаются. И Михаил поет. Свое пел и даже чужое что-то исполнял – Аркадия Северного, кажется, что-то из Розенбаума. Впрочем, ты таких ребят не знаешь. А пока он выступал, ему подносили – водку, вино, пиво. Он пил все без разбору.

Еле-еле закончил концерт, подошел и сел к нам за столик. Все авторитетные ребята его, конечно, знали. И давай ему еще наливать. Я смотрю, а он постепенно агрессивным становится. Уставился на меня и говорит: «А ты вот знаешь, как в камеру надо входить? Вот кинут тебе под ноги полотенце, ты что сделаешь?» Я говорю ему: «Михаил, ну зачем вы так? Зачем вам все это нужно? Вы же кроме как с концертами в тюрьме-то больше и не были…» Он так разбушевался! Превратился в толстого злого волка. В пьяного волчару. И пошел по столам буянить. Начал бутылки сбрасывать, тарелки с закусками на пол ронять. И орал громко: «Кто, суки, знает, как в хату надо правильно входить?! А за что под нары загнать могут?! А что будет, если до авторитета петух дотронется?!»

Слава богу, встал какой-то седенький старичок и тихонько так, хрипло произнес: «Мишаня, ты чего кипишуешь, мальчик мой? Хорошо сегодня спел, молодец. А теперь давай-ка домой. Домой, мой дорогой. Сейчас мои хлопцы тебя отвезут».

И только тогда Круг начал успокаиваться, как-то весь осунулся, отупел, губы распустил. Вот до сих пор помню этого деда. И это его «мальчик мой» по отношению к толстому мужику…

Представляешь, Стинг? У человека было все. Но жизнь омрачало то, что он не сидел в тюрьме. Ты можешь себе в своей английской голове такое представить, а? Комплекс неполноценности из-за того, что ты не сидел? Каково?

Стинг слушал внимательно. Но явно не все из сказанного понимал. После заданного вопроса еще какое-то время молчал, словно медитировал.

– Я слышал о русских тюрьмах. Сталин, ГУЛАГ, репрессии, – сказал он неопределенно.