Токсичная книга

Наш сегодняшний герой рождается 7 декабря 1949 года в машине такси с уже трёхдневной небритой мордой и сразу же прикажет таксисту гнать на Time Square. Семья с сыном и двумя дочерьми из родного для Тома Помона начнёт колесить по запылённым дорожкам Калифорнии и уже тогда малыш на заднем сидении машины влюбится в гарь дорожного ветра и выжигающее землю солнце, добавив их в палитру своих красок незамедлительно. Шотландско-ирландская кровь со стороны отца и ирландские корни матери отлично прорастут в маленьком Томе и станут основой для его будущего творчества. Эти растворители станут основой всего позже замешиваемого коктейля жизни великого исполнителя. И вы уже видите перед глазами нашего сегодняшнего героя стакан с закрепителем всего этого безумия, который уже через мгновение провалится в его желудок, смешиваясь с красными и белыми кровяными тельцами, а также добавленными по вкусу тоской, прожжённой романтикой и неконтролируемым потоком естественного бессилия человека перед определёнными обстоятельствами. И последний ингредиент, который, как кажется, Том так мастерски научится дозировать в своих произведениях, на самом деле всегда будет чуть крепче, чем задумывал автор. Потому что музыкальные эксперименты не допускают точных дозировок. И тут или в яблочко, или абсолютно в молоко – одно из двух. И третьего не дано. Но чуть позже об этом волшебном процессе. Не сейчас. Пока что – всего лишь листочки с произведениями Боба Дилана на стенах квартиры, где жил Том и незаменимый блокнот в изголовье кровати, на котором можно записать очередные строчки, даже проснувшись среди ночи.

Музыкальность мальчика, с самого раннего детства проявившего интерес к миру непослушных и самых необузданных нот ярко выстрелила уже в детстве, когда он освоил сначала фортепьяно в доме соседей, а потом и гитару. На своих уроках учителя музыки позволяли Тому сыграть что-нибудь перед классом на гармони. И почему бы не дать волю маленькому, но такому оригинальному мультиинструменталисту, который освоил уже целых несколько прекрасных произведений? Но всё происходит не сразу. Сначала музыка это, конечно же, обучение азам, и лишь потом выработка своего уникального стиля. И как позже отметит сам Том, любовь к музыке ему привьёт, конечно же, отец, который разведётся с женой в 60-м году, но не бросит сына и продолжит заниматься с ним, а также станет брать его с собой в поездки в Мексику. И первым значимым открытием для будущего самого культового из культовых музыкантов, станут, конечно же, крайне красивые и своеобразные мексиканские баллады, которых в машине отца он услышит более чем предостаточно.

В 1965 году Том уже играет в коллективе, который исполняет в основном соул и r'n' b. Он ещё не решает окончательно связать свою жизнь с музыкой и трудится в Napoleone Pizza House. Просто не будет в музыке 60-х того зерна, которое могло бы упасть и прорасти в душе будущего исполнителя во что-то стоящее. И, как у любого творческого человека в отсутствии стоящего материала, поиски Уэйтса продолжаются!

Первые самостоятельные творческие эксперименты Том начинает в 1965 году, когда он смешает в своём первом самом терпком, как окажется, коктейле горячо любимого Боба Дилана, Луи Армстронга, приправив их по вкусу Джеком Керуаком и Чарльзом Буковски. И если эти фамилии ничего вам не говорят, то вряд ли вы вообще способы оценить масштаб и размах сегодняшнего художника. А те, кто сможет оценить слияние столь горючих и горьких до боли в горле вещей сразу поймут, почему Вещи Уэйтса, переплетённые в тугой узел, такие тягучие. Откуда брали свои корни первые достаточно непредсказуемые мотивы. И это очень хитрый вход – выстрелить прямо в яблочко в ситуации, когда невозможно промахнуться. А промахнуться в настроения какой-то лирической тоски и полупьяных диалогов с жизнью и смертью просто невозможно, если со всех сил кидаешь в них заряд самого необычного голоса Америки, да ещё и осушённый бокал в придачу. И что такое Уэйтс? Это, конечно же, красота и восхитительная гармония искорёженной от вечного табака снежинки, которая даже не стремится стать красивее, а наслаждается безумным изяществом своих кривых и таких оригинальных углов и узоров. Это песня между серым мутным небом и грязной землёй, упасть на которую значит опуститься, значит прилететь мордой в самую грязную канаву жизни. И каждая песня Тома – это протянутый в небо в вечном падении луч снежинки, которая ещё помнит те светлые и радостные минуты в Вышине, но необратимо должна упасть и превратиться в слякоть, в которой ей уже никто никогда не восхитится. И не сложит о ней возвышенных стихов, а только горький блюз о бесконечном круге жизни. Но у снежинки, конечно же нет памяти. Она не способна запоминать в-о-л-ш-е-б-с-т-в-о… Так думают люди. И дай Бог, чтобы они действительно были правы. Ведь если всё иначе… И даже мысль о возможности такой горька, как самый крепкий коктейль.