Токсичный роман

Я как раз заканчиваю обедать, когда понимаю, что телефон стоял на беззвучном режиме все это время. У меня шесть пропущенных звонков от тебя. И одна эсэмэска:

Кто такой Гидеон?

Чертов Питер. Я знала, что ты подослал его шпионить за мной, но теперь у меня есть доказательство.

Когда я возвращаюсь в автобус, Гидеон снова садится рядом со мной. Я бросаю телефон в сумку и оставляю его на беззвучном режиме. Впервые я собираюсь игнорировать тебя. Тогда я еще этого не понимаю, но я делаю первые шаги к разрыву с тобой. Крошечные шаги.

– Так где мы остановились? – говорю я, беря в руки блокнот.

– Мы в Токио, и я рассказывал тебе о достоинствах Южной Африки, – говорит Гидеон.

– Я соглашусь на Южную Африку, если ты согласишься на Марокко.

Он протягивает руку:

– Договорились.

Я беру ее, сжимая его ладонь своей.

Мы держимся за руки чуть дольше, чем надо.

Глава 28

Лис влюбилась в девушку из Бирч Гров Хай.

Ее зовут Джесси, у нее кудрявые каштановые волосы, а ее смех длится так долго, что все вокруг тоже начинают смеяться.

– Не могу поверить, что это наконец происходит со мной, – говорит Лис в восхищении. Она полдня ходила как в тумане.

Мы в нашей отельной комнате, всего в нескольких минутах ходьбы от Орегонского Шекспировского фестиваля. Гора сладостей, которые мы накупили, лежит посреди одной из кроватей. У меня уже болит живот, но я продолжаю есть жевательные конфеты.

– Как же ты теперь рада, что театральный кружок Бирч Гров присоединился к нашей поездке, а? – говорю я. Изначально Лис была недовольна этим, так как Бирч Гров – школа для богатых детей. (Хоть она сама богатая, но говорит, что она из народа. Ну да, конечно.)

– Я знаю, знаю, – говорит Лис. Она падает на спину и практически млеет.

На следующий день мы встречаемся со всеми в местной закусочной и втискиваемся за пять столиков. Гидеон сидит за соседним столиком и кричит мне:

– Канада! Мы совершенно забыли о Канаде!

Я смеюсь, когда Джесси смотрит на него, как на сумасшедшего.

– Мы планируем кругосветное путешествие, – объясняю я.

– А, он твой парень, да? – спрашивает она.

Я давлюсь своим слишком сладким кофе, а Нат ухмыляется.

И ты, как всегда, безупречно выбираешь время: мой телефон звонит, и я поднимаю его, чтобы Джесси увидела фотографию, которую я сделала, когда ты играл на гитаре.

– Вот это мой парень, – говорю я.

– Красавчик какой, – говорит она. Но потом подмигивает Лис. – Не мой тип, конечно.

– Это просто упаковка, – бормочет Нат.

У нас только два дня в Орегоне, и все расписано по часам. После закусочной наступает время уроков по импровизации с некоторыми актерами фестиваля. Они разделяют нас на две группы, и мы играем в игру, которую они называют «Да/нет». Выбирают двух людей, которые стоят в центре круга. Это оказываемся мы с Нат. Мне разрешено говорить только «да», а ей – только «нет». Вот так. Мы должны отвечать на намеки друг друга, чтобы казалось, что это настоящая сцена.

– Нет, – говорит Нат как бы между прочим.

– Да, – говорю я твердо.

– Нет, – говорит она.

– Да?

– НЕТ.

Где-то в этот момент я начинаю понимать, что это разговор, который мы вели о тебе уже несколько последних месяцев. Нат жульничает и бросает взгляд в сторону Гидеона. Она улыбается мне:

– Нет?

Я убью ее. Потому что мне разрешено говорить только одно слово.

– Да, – рычу я.

После этого по пути на клоунский мастер-класс я хватаю ее за руку:

– Это не круто, – говорю я.

– Что?

Она – само воплощение невинности.

– Слушай, я знаю, ты не хочешь, чтобы я была с Гэвином…

Она останавливается посреди тротуара и кладет руки мне на плечи:

– Я люблю тебя. Давай не будем об этом говорить. Давай насладимся жизнью.

Я сурово смотрю на нее некоторое время, уперев руку в бок. Я была так зла, но почему? Потому что моя лучшая подруга заботится обо мне? Потому что она дразнит меня из-за милого парня?

Наконец я киваю:

– Ладно. Вызов принят.

Впервые в жизни я чувствую себя совершенно свободной. Мои родители в сотнях миль отсюда (даже в другом штате!), а тут только я и мои друзья, как говорит Нат, наслаждаемся жизнью.

Мы пьем слишком много кофе, насыпая в кружки слишком много сахара и сливок. Мы бегаем по милым магазинчикам, продающим всевозможные театральные вещички. Мы говорим о системе Станиславского и зачитываем друг другу любимые цитаты из Шекспира в книжных магазинах. Наше время почти все принадлежит нам, и мы проводим его, помогая Лис и Джесси влюбиться, поедая хорошую еду и много смеясь. Ты звонишь мне чаще, чем обычно, и я позволяю себе игнорировать звонки, даже если знаю, что ты будешь злиться. Так хорошо делать только то, что мне самой хочется.

– Вот такой будет жизнь в универе, – говорит Джесси, держа Лис за руку. – Только подумайте об этом: никаких родителей, уроки по театру, время с новыми людьми.

Мы говорим о том, куда подали документы. Письма с ответами, поступили мы или нет, придут в следующем месяце.

– Так как поступать в университет на режиссера? Так же, как и на актера? – спрашивает меня Джесси.

Я киваю: