Читаем Толькі не гавары маёй маме полностью

Сярод рознай драцяной i пруцяной павуты, сярод дахаў i гмахаў, што ўзвышалiся за трыбунамi, я разгледзеў i вежы касцёла Sagrada Familia. Прысутнасць архiтэктурнага шэдэўра мяне канчаткова супакоiла. Чаго не скажаш пра астатнiх гледачоў. Яны, убачыўшы задрыпанага рабочага арэны, якi штурхаў наперадзе сябе блакiтную цялежку з крэйдай i маляваў кола, пачалi пляскаць у ладкi, свiстаць, гудзець i раўцi. Мусiць так раўлi трыбуны i перад боем гладыятараў. Зрэшты, карыда i ёсць бой гладыятараў, толькi з усiх сысуноў у ёй вытрымалi эвалюцыйны адбор людзi i быкi, а вось iльвы, тыгры, пантэры, ягуары, рысi не вынеслi канкурэнцыi, як i чалавечыя двубоi, i былi выкрасленыя з цыркавой праграмы. Застаўся зусiм просты сцэнар: дзесяць чалавек, два з якiх на конях, нападаюць на аднаго быка i забiваюць яго, i так шэсць разоў на тыдзень. Здараецца i неспадзеў-ка — бык забiвае каня. А бывае i трагедыя — гiне тарэадор. Статыстыка досыць простая: кожную ня­дзелю на Plaza De Toros Monumental De Barselona гiне 6 быкоў, а кожны год на тым жа пляцы атрымлiваюць смяротныя раны 4 тарэадоры. Конi гiнуць не так часта, як людзi, бо выступаюць у латах. Кожнаму сваё. Адным вызначана жыць доўга i шчаслiва, другiм лёс рыхтуе пакуты на пяску, перамяшаным з бычынай крывёю. О, як любяць гледачы гэтыя захапляльныя для душы хвiлiны, калi жах перацiскае дыханне, бо бычыныя рогi не ўспаролi паветра, а працялi зiхоткi каптанiк тарэадора i выпусцiлi на волю вольную чалавечыя вантробы. Пясок прагна ўсмокча кроў, лекары вынесуць цела, граблi прыбiральшчыкаў заграбуць плямiны i ямiны, а душа тарэадора ўздымецца над арэнаю, сядзе на дахоўку навесаў, каб адтуль сачыць за змаганнямi чалавека i быка. Душы забiтых тарэадораў — iдэальныя гледачы. Яны ж не равуць, не свiшчуць, не крычаць хорам: «Тарэра фу!», не шпурляюць на арэну пустыя бляшанкi з-пад пiва. Але яны i не вiтаюць удалае выступленне ўзмахамi белых хусцiнак, не прыносяць букеты ружаў i бур­дзюкi з вiном, як тыя гледачы, што сядзелi побач са мною. Яны, як толькi зайграў духавы аркестр з нагоды распачатку карыды, узнялi такi лямант, што мне давялося затулiць свае барабанныя перапонкi. Асаблiва старалася чатырохгадовая таўсташчокая iтальяначка. Яна мужчынскiм голасам крычала: «То-ро! То-ро! То-ро!» А тым часам матадоры, тарэадоры, пiкадоры ды «пахавальная брыгада» абышлi чвэрць арэны, пакланiлiся трыбуне з начальствам (мэр Барселоны) i вярнулiся за чырвоную браму.

Больш за ўсiх уражвае «пахавальная брыгада» — мужчыны ў мышыных строях i тройка магутных гнядых коней у шырокай збруi. Наяўнасць такой брыгады настройвае на паважны лад. Цырк, яно вядома цырк, i смешна, i весела, але быкоў будуць забiваць, i каля «чорнага» ўвахода, згадваецца, стаяла машына «хуткай дапамогi»...

Пачатак, пры ўсёй доўгачаканасцi, адбываўся знянацку. Я зрэагаваў на барабанны пошчак i па­чаў шукаць вачыма бубнача. Знайшоў! I тут з-пад трыбуны з бубначом на арэну выскачыў першы бык. З першым усё адбылося гладка. Бык патрэбную колькасць разоў пагрукаў у чырвоныя дашчаныя шчыты, за якiмi хавалiся матадоры. Бык зрабiў напад на пiкадора, а той прапароў дзiдаю бычыны хрыбетнiк. І бычыная спiна, бычыны бок i нават нага заблiшчэлi ад крывi. Матадоры ўвагналi шэсць бундэрыльяў у акрываўленыя плечы жывёлы. Ашалелы i змучаны бык не надта каб перашкаджаў матадору выконваць грацыёзнае танчанне. Адзiнай незапланаванай акцыяй з боку жывёлы было вырыванне ў матадора чырвонай анучы. Публiка адзначыла здарэнне свiстам i тупатам. Матадор хутка выправiўся i закруцiў быка з дапамогай вернутай анучы так, што той, небарака, спатыкнуўся i прыпаў на каленi. Гледачы ўзрадавалiся. Але праз хвiлiну раззлавалiся, бо матадор не змог закалоць быка з першага ўдару. Калi б гэтыя тысячы гледачоў ведалi, што здарыцца з другiм быком, яны б так не злавалi i не крычалi на першага матадора. Ды толькi Бог усё ведае наперад. А чалавек жыве ў iмгненнi цяпер i свiшча, i раз’юшваецца, калi што не па iм.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Птичий рынок
Птичий рынок

"Птичий рынок" – новый сборник рассказов известных писателей, продолжающий традиции бестселлеров "Москва: место встречи" и "В Питере жить": тридцать семь авторов под одной обложкой.Герои книги – животные домашние: кот Евгения Водолазкина, Анны Матвеевой, Александра Гениса, такса Дмитрия Воденникова, осел в рассказе Наринэ Абгарян, плюшевый щенок у Людмилы Улицкой, козел у Романа Сенчина, муравьи Алексея Сальникова; и недомашние: лобстер Себастьян, которого Татьяна Толстая увидела в аквариуме и подружилась, медуза-крестовик, ужалившая Василия Авченко в Амурском заливе, удав Андрея Филимонова, путешествующий по канализации, и крокодил, у которого взяла интервью Ксения Букша… Составители сборника – издатель Елена Шубина и редактор Алла Шлыкова. Издание иллюстрировано рисунками молодой петербургской художницы Арины Обух.

Александр Александрович Генис , Дмитрий Воденников , Екатерина Робертовна Рождественская , Олег Зоберн , Павел Васильевич Крусанов

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Мистика / Современная проза
Жюстина
Жюстина

«Да, я распутник и признаюсь в этом, я постиг все, что можно было постичь в этой области, но я, конечно, не сделал всего того, что постиг, и, конечно, не сделаю никогда. Я распутник, но не преступник и не убийца… Ты хочешь, чтобы вся вселенная была добродетельной, и не чувствуешь, что все бы моментально погибло, если бы на земле существовала одна добродетель.» Маркиз де Сад«Кстати, ни одной книге не суждено вызвать более живого любопытства. Ни в одной другой интерес – эта капризная пружина, которой столь трудно управлять в произведении подобного сорта, – не поддерживается настолько мастерски; ни в одной другой движения души и сердца распутников не разработаны с таким умением, а безумства их воображения не описаны с такой силой. Исходя из этого, нет ли оснований полагать, что "Жюстина" адресована самым далеким нашим потомкам? Может быть, и сама добродетель, пусть и вздрогнув от ужаса, позабудет про свои слезы из гордости оттого, что во Франции появилось столь пикантное произведение». Из предисловия издателя «Жюстины» (Париж, 1880 г.)«Маркиз де Сад, до конца испивший чащу эгоизма, несправедливости и ничтожества, настаивает на истине своих переживаний. Высшая ценность его свидетельств в том, что они лишают нас душевного равновесия. Сад заставляет нас внимательно пересмотреть основную проблему нашего времени: правду об отношении человека к человеку».Симона де Бовуар

Донасьен Альфонс Франсуа де Сад , Лоренс Джордж Даррелл , Маркиз де Сад , Сад Маркиз де

Эротическая литература / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Прочие любовные романы / Романы / Эро литература