Читаем Толькі не гавары маёй маме полностью

Яна ўвесь час лазiла рукою да яго ў нагавiцы, мусiць, думала, што нiхто не бачыць. Пра што думае жанчына, калi дакранаецца да мужчынскага стрыжня? Пытанне. Яня лезла да мужчынскага сымбалю i не саромелася, не чырванела. Яе блякла-блакiтныя вочкi прымружвалiся, рот раскрываўся, а на нiжняй губе ўзнiкала маленечкая бурбалка слiны. Яна лопалася з ледзь чутным «пок». І тады расхiналiся веi на пустых, як у нежывой верхаводкi, вачах. Бялькевiч глядзела ў нябачную далячынь жаночага «iнь». Я не вытрымаў, маё трыванне ляснула ў рэстаране «Паўночнае ззянне»... Пакладзi рукi на стол! Мне сорамна, калi каханка цягаюць за чэлес у рэстаране.

Янiны вочы звузiлiся, зрабiлiся шчылiнкамi пакрыўджанай гейшы. Я не стаў чакаць слоў. Праз хвiлю мяне панёс Неўскi праспект. Я зноў вызвалiўся i мог iсцi куды заўгодна, хоць у заасад.

* * *

Дарагi мой Адам!

Нарэшце! Я вытрымала ўсе iспыты, а iх, калi памятаеш, было тры. 10 студзеня я скiнула апошнi iспыт. І, уявi сабе, у гэтым годзе атрымала «выдатна» па размоўнай практыцы. А раней вышэй за «добра» не ўзнiмалася. Вядома, адзнакi не азначаюць, што я ўмею правiльна гаварыць i пiсаць па-расейску. Але я вызвалiлася, нарэшце!

Я вельмi стамiлася. Баюся, нервы сталi зусiм слабыя, i на вакацыях змагу толькi чытаць i гуляць. А можа, гэта не самыя горшыя заняткi на свеце?

Вельмi хацелася б наведаць тваю выставу малюнкаў. Ты пiшаш, што выставу зрабiў разам з Бортнiкам. Перадай прывiтанне i вiншаванне. Ягонай дзяўчыне таксама скажы колькi прыемных слоў, можаш пацалаваць яе ў шчаку цi, лепей, у лоб.

Адам, я захварэла: мне не спiцца, не есца i нават не чытаецца i не гуляецца, а ўсё з-за былога кахання.

Новы год я сустракала з сябрамi. На жаль, той хлопец, якога я любiла, быў з намi. Памятаеш, я расказвала пра яго ў Ленiнградзе i паказвала маленькае чорна-белае фота. Я ўсё яшчэ люблю, i, разам з гэтым, не магу выносiць ягоную прысутнасць больш за хвiлiну. Люблю, кахаю толькi тады, калi яго няма побач. Наогул, я вынайшла сумную дэфiнiцыю... Каханне iснуе толькi ва ўяўленнi. А як толькi вобраз матэрыялiзуецца, адразу ж робяцца вiдавочнымi ўсе несупадзеннi з iдэальнымi, уяўнымi абрысамi твайго абраннiка. Як непрыгожа i непрыемна...

Мы нервавалiся. Мусiць, я зруйнавала ягонае каханне, так, як i ён маё. Мы сварылiся. Спрабавалi мiрыцца. Адносiны зрабiлiся мутныя i загуслыя, як кiсель.

Маркотна. Не ведаю, цi разумееш мяне. Ёсць людзi, якiя не могуць быць разам, але i адно без аднаго таксама не вытрымлiваюць.

Больш як паўгода мы не бачылiся. Але навагодняя сустрэча ўвобмiльг уваскрасiла ўзаема­ад­но­сiны. Мiнула чатырнаццаць дзён, а я ўсё пад уражаннямi ад сустрэчы.

Наваколле няяснае, будучынi няма. Нават не ведаю, цi варта жыць, каб пакутаваць. Прабач. Пра такiя рэчы нельга пiсаць, нельга гаварыць нават з сябрамi. Але ўсе навокал бачаць, што адбываецца, таму ў прыхоўваннi пачуццяў не бачу сэнсу.

Спадзяюся, што маё ператамленне неўзабаве вылекуецца свежым паветрам Татахозы.

Мне было прыемна атрымаць твой лiст у цяжкi для мяне дзень.

Твая Агi.

Сегед. 1977. Студзень. 11.

* * *

Касы ў Рускiм музеi зачыняюцца за дзве гадзiны да закрыцця залаў. Давялося паказваць кантралёрцы сваё пасведчанне з мастацкай вучэльнi i тлумачыць, што мiнскiя студэнты нiчым не горшыя за пецярбургскiх. Кантралёрка — тоўстая карантышка з тварам нявыспанага мiлiцыянта — не паверыла мне, але прапусцiла. Я бадзяўся па апусцелым музеi, цешыўся свабодай. Атрымаць асалоду ад жывапiсу тым разам не змог, бо занадта моцна перажываў скандал у рэстаране.

Мяне крыху супакоiла музейнае асяроддзе: святло, паветра, мармур, залацiстасць i мацiцовасць, аксамiт i ядваб. У такiх iнтэр’ерах выдатна глядзеўся б французскi класiцыст Жан Агюст Дамiнiк Энгр, а не самадзейныя мастакi накшталт Венецыянава; зрэшты, прозвiшча апошняга таксама адпавядала велiчы палаца. А вось крываногая экскурсаводка на абцасах-шпiльках зусiм не ўпiсвалася ў iнтэр’ер, як i купка апранутых па-пляжнаму дзяўчат. Такой стракатай кампанii самае месца ў заапарку назiраць кармленне гiпапатамаў, а яны паказвалi пальцамi на рачны краявiд з рыбкамi i смяялiся. Крываногая пiгалiца пагойдвалася назад i ўперад на высозных шпiльках i нешта мармытала на незразумелай мове. І тут я ўбачыў яе. Профiль. Тонкi, выразны вялiкi нос. Люблю, калi ў жанчыны ёсць нос, а не ружовы гузiк з дзiрачкамi для ўцягвання паветра. Ломка-акрэсленыя вусны. Поўная адсутнасць скулак. У мяне ж на твары сядзела гнюсная фiялетавая нарыўная з зеленкаватай галоўкаю, якую я кратаў, пагладжваў, казытаў.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Птичий рынок
Птичий рынок

"Птичий рынок" – новый сборник рассказов известных писателей, продолжающий традиции бестселлеров "Москва: место встречи" и "В Питере жить": тридцать семь авторов под одной обложкой.Герои книги – животные домашние: кот Евгения Водолазкина, Анны Матвеевой, Александра Гениса, такса Дмитрия Воденникова, осел в рассказе Наринэ Абгарян, плюшевый щенок у Людмилы Улицкой, козел у Романа Сенчина, муравьи Алексея Сальникова; и недомашние: лобстер Себастьян, которого Татьяна Толстая увидела в аквариуме и подружилась, медуза-крестовик, ужалившая Василия Авченко в Амурском заливе, удав Андрея Филимонова, путешествующий по канализации, и крокодил, у которого взяла интервью Ксения Букша… Составители сборника – издатель Елена Шубина и редактор Алла Шлыкова. Издание иллюстрировано рисунками молодой петербургской художницы Арины Обух.

Александр Александрович Генис , Дмитрий Воденников , Екатерина Робертовна Рождественская , Олег Зоберн , Павел Васильевич Крусанов

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Мистика / Современная проза
Жюстина
Жюстина

«Да, я распутник и признаюсь в этом, я постиг все, что можно было постичь в этой области, но я, конечно, не сделал всего того, что постиг, и, конечно, не сделаю никогда. Я распутник, но не преступник и не убийца… Ты хочешь, чтобы вся вселенная была добродетельной, и не чувствуешь, что все бы моментально погибло, если бы на земле существовала одна добродетель.» Маркиз де Сад«Кстати, ни одной книге не суждено вызвать более живого любопытства. Ни в одной другой интерес – эта капризная пружина, которой столь трудно управлять в произведении подобного сорта, – не поддерживается настолько мастерски; ни в одной другой движения души и сердца распутников не разработаны с таким умением, а безумства их воображения не описаны с такой силой. Исходя из этого, нет ли оснований полагать, что "Жюстина" адресована самым далеким нашим потомкам? Может быть, и сама добродетель, пусть и вздрогнув от ужаса, позабудет про свои слезы из гордости оттого, что во Франции появилось столь пикантное произведение». Из предисловия издателя «Жюстины» (Париж, 1880 г.)«Маркиз де Сад, до конца испивший чащу эгоизма, несправедливости и ничтожества, настаивает на истине своих переживаний. Высшая ценность его свидетельств в том, что они лишают нас душевного равновесия. Сад заставляет нас внимательно пересмотреть основную проблему нашего времени: правду об отношении человека к человеку».Симона де Бовуар

Донасьен Альфонс Франсуа де Сад , Лоренс Джордж Даррелл , Маркиз де Сад , Сад Маркиз де

Эротическая литература / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Прочие любовные романы / Романы / Эро литература