Читаем Толькі не гавары маёй маме полностью

Яна ўвесь час лазiла рукою да яго ў нагавiцы, мусiць, думала, што нiхто не бачыць. Пра што думае жанчына, калi дакранаецца да мужчынскага стрыжня? Пытанне. Яня лезла да мужчынскага сымбалю i не саромелася, не чырванела. Яе блякла-блакiтныя вочкi прымружвалiся, рот раскрываўся, а на нiжняй губе ўзнiкала маленечкая бурбалка слiны. Яна лопалася з ледзь чутным «пок». І тады расхiналiся веi на пустых, як у нежывой верхаводкi, вачах. Бялькевiч глядзела ў нябачную далячынь жаночага «iнь». Я не вытрымаў, маё трыванне ляснула ў рэстаране «Паўночнае ззянне»... Пакладзi рукi на стол! Мне сорамна, калi каханка цягаюць за чэлес у рэстаране.

Янiны вочы звузiлiся, зрабiлiся шчылiнкамi пакрыўджанай гейшы. Я не стаў чакаць слоў. Праз хвiлю мяне панёс Неўскi праспект. Я зноў вызвалiўся i мог iсцi куды заўгодна, хоць у заасад.


* * *


Дарагi мой Адам!

Нарэшце! Я вытрымала ўсе iспыты, а iх, калi памятаеш, было тры. 10 студзеня я скiнула апошнi iспыт. І, уявi сабе, у гэтым годзе атрымала «выдатна» па размоўнай практыцы. А раней вышэй за «добра» не ўзнiмалася. Вядома, адзнакi не азначаюць, што я ўмею правiльна гаварыць i пiсаць па-расейску. Але я вызвалiлася, нарэшце!

Я вельмi стамiлася. Баюся, нервы сталi зусiм слабыя, i на вакацыях змагу толькi чытаць i гуляць. А можа, гэта не самыя горшыя заняткi на свеце?

Вельмi хацелася б наведаць тваю выставу малюнкаў. Ты пiшаш, што выставу зрабiў разам з Бортнiкам. Перадай прывiтанне i вiншаванне. Ягонай дзяўчыне таксама скажы колькi прыемных слоў, можаш пацалаваць яе ў шчаку цi, лепей, у лоб.

Адам, я захварэла: мне не спiцца, не есца i нават не чытаецца i не гуляецца, а ўсё з-за былога кахання.

Новы год я сустракала з сябрамi. На жаль, той хлопец, якога я любiла, быў з намi. Памятаеш, я расказвала пра яго ў Ленiнградзе i паказвала маленькае чорна-белае фота. Я ўсё яшчэ люблю, i, разам з гэтым, не магу выносiць ягоную прысутнасць больш за хвiлiну. Люблю, кахаю толькi тады, калi яго няма побач. Наогул, я вынайшла сумную дэфiнiцыю... Каханне iснуе толькi ва ўяўленнi. А як толькi вобраз матэрыялiзуецца, адразу ж робяцца вiдавочнымi ўсе несупадзеннi з iдэальнымi, уяўнымi абрысамi твайго абраннiка. Як непрыгожа i непрыемна...

Мы нервавалiся. Мусiць, я зруйнавала ягонае каханне, так, як i ён маё. Мы сварылiся. Спрабавалi мiрыцца. Адносiны зрабiлiся мутныя i загуслыя, як кiсель.

Маркотна. Не ведаю, цi разумееш мяне. Ёсць людзi, якiя не могуць быць разам, але i адно без аднаго таксама не вытрымлiваюць.

Больш як паўгода мы не бачылiся. Але навагодняя сустрэча ўвобмiльг уваскрасiла ўзаема­ад­но­сiны. Мiнула чатырнаццаць дзён, а я ўсё пад уражаннямi ад сустрэчы.

Наваколле няяснае, будучынi няма. Нават не ведаю, цi варта жыць, каб пакутаваць. Прабач. Пра такiя рэчы нельга пiсаць, нельга гаварыць нават з сябрамi. Але ўсе навокал бачаць, што адбываецца, таму ў прыхоўваннi пачуццяў не бачу сэнсу.

Спадзяюся, што маё ператамленне неўзабаве вылекуецца свежым паветрам Татахозы.

Мне было прыемна атрымаць твой лiст у цяжкi для мяне дзень.

Твая Агi.

Сегед. 1977. Студзень. 11.


* * *


Касы ў Рускiм музеi зачыняюцца за дзве гадзiны да закрыцця залаў. Давялося паказваць кантралёрцы сваё пасведчанне з мастацкай вучэльнi i тлумачыць, што мiнскiя студэнты нiчым не горшыя за пецярбургскiх. Кантралёрка — тоўстая карантышка з тварам нявыспанага мiлiцыянта — не паверыла мне, але прапусцiла. Я бадзяўся па апусцелым музеi, цешыўся свабодай. Атрымаць асалоду ад жывапiсу тым разам не змог, бо занадта моцна перажываў скандал у рэстаране.

Мяне крыху супакоiла музейнае асяроддзе: святло, паветра, мармур, залацiстасць i мацiцовасць, аксамiт i ядваб. У такiх iнтэр’ерах выдатна глядзеўся б французскi класiцыст Жан Агюст Дамiнiк Энгр, а не самадзейныя мастакi накшталт Венецыянава; зрэшты, прозвiшча апошняга таксама адпавядала велiчы палаца. А вось крываногая экскурсаводка на абцасах-шпiльках зусiм не ўпiсвалася ў iнтэр’ер, як i купка апранутых па-пляжнаму дзяўчат. Такой стракатай кампанii самае месца ў заапарку назiраць кармленне гiпапатамаў, а яны паказвалi пальцамi на рачны краявiд з рыбкамi i смяялiся. Крываногая пiгалiца пагойдвалася назад i ўперад на высозных шпiльках i нешта мармытала на незразумелай мове. І тут я ўбачыў яе. Профiль. Тонкi, выразны вялiкi нос. Люблю, калi ў жанчыны ёсць нос, а не ружовы гузiк з дзiрачкамi для ўцягвання паветра. Ломка-акрэсленыя вусны. Поўная адсутнасць скулак. У мяне ж на твары сядзела гнюсная фiялетавая нарыўная з зеленкаватай галоўкаю, якую я кратаў, пагладжваў, казытаў.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Ход королевы
Ход королевы

Бет Хармон – тихая, угрюмая и, на первый взгляд, ничем не примечательная восьмилетняя девочка, которую отправляют в приют после гибели матери. Она лишена любви и эмоциональной поддержки. Ее круг общения – еще одна сирота и сторож, который учит Бет играть в шахматы, которые постепенно становятся для нее смыслом жизни. По мере взросления юный гений начинает злоупотреблять транквилизаторами и алкоголем, сбегая тем самым от реальности. Лишь во время игры в шахматы ее мысли проясняются, и она может возвращать себе контроль. Уже в шестнадцать лет Бет становится участником Открытого чемпионата США по шахматам. Но параллельно ее стремлению отточить свои навыки на профессиональном уровне, ставки возрастают, ее изоляция обретает пугающий масштаб, а желание сбежать от реальности становится соблазнительнее. И наступает момент, когда ей предстоит сразиться с лучшим игроком мира. Сможет ли она победить или станет жертвой своих пристрастий, как это уже случалось в прошлом?

Уолтер Стоун Тевис

Современная русская и зарубежная проза
Жюстина
Жюстина

«Да, я распутник и признаюсь в этом, я постиг все, что можно было постичь в этой области, но я, конечно, не сделал всего того, что постиг, и, конечно, не сделаю никогда. Я распутник, но не преступник и не убийца… Ты хочешь, чтобы вся вселенная была добродетельной, и не чувствуешь, что все бы моментально погибло, если бы на земле существовала одна добродетель.» Маркиз де Сад«Кстати, ни одной книге не суждено вызвать более живого любопытства. Ни в одной другой интерес – эта капризная пружина, которой столь трудно управлять в произведении подобного сорта, – не поддерживается настолько мастерски; ни в одной другой движения души и сердца распутников не разработаны с таким умением, а безумства их воображения не описаны с такой силой. Исходя из этого, нет ли оснований полагать, что "Жюстина" адресована самым далеким нашим потомкам? Может быть, и сама добродетель, пусть и вздрогнув от ужаса, позабудет про свои слезы из гордости оттого, что во Франции появилось столь пикантное произведение». Из предисловия издателя «Жюстины» (Париж, 1880 г.)«Маркиз де Сад, до конца испивший чащу эгоизма, несправедливости и ничтожества, настаивает на истине своих переживаний. Высшая ценность его свидетельств в том, что они лишают нас душевного равновесия. Сад заставляет нас внимательно пересмотреть основную проблему нашего времени: правду об отношении человека к человеку».Симона де Бовуар

Донасьен Альфонс Франсуа де Сад , Лоренс Джордж Даррелл , Маркиз де Сад , Сад Маркиз де

Эротическая литература / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Прочие любовные романы / Романы / Эро литература