Только хорошие индейцы

Денора поворачивается к Шейни спиной, ступает в снег, чтобы взять мяч, возвращается на бетон и чистит подошвы туфель о брюки.

– Мяч мой? – говорит она.

Шейни не отвечает ни да, ни нет, просто берет брошенный мяч.

Денора идет на свое место напротив корзины, говорит:

– Это мой мяч, и, – указывая губами, – я положу его прямо туда, и ты ничегошеньки не сможешь с этим поделать.

Именно так, слово в слово, говорил ей отец, когда она была еще маленькой, они играли на дорожке у дома деда, когда она едва могла удержать в руках мяч, когда ему приходилось подхватывать ее под мышки в последний момент перед ударом и поднимать к корзине.

Но иногда он ставил ее на место защиты, расслаблял плечи, качал головой взад и вперед и смотрел на кольцо, и тогда он говорил ей, что положит мяч прямо в него, и Денора ничего не сможет с этим поделать.

Именно там это все и началось, она это знает.

– Что случилось с твоей спиной? – спрашивает Денора, поймав катящийся от Шейни мяч подошвой правой туфли.

– Я умираю, – отвечает Шейни, легко, будто это нечто очевидное.

– Серьезно?

– Но еще рано, не беспокойся.

Денора не совсем уверена, как это надо понимать, поэтому она просто смотрит в два противоположных угла площадки, словно хочет получить подтверждение от своих подруг по команде, а потом чувствует, что ее губы изгибаются в беспечной отцовской улыбке. Что бы то ни было, это вот-вот случится.

Шейни, кем бы она ни была – каким-то индейским демоном из далекого прошлого, каким-то монстром, которого отец пробудил на одной из гор, женщиной-призраком, которую он оставил в сбитом им автомобиле, – она включается в игру, становится в позу защитника, ее длинные пальцы наготове, зубы оскалены.

Денора сворачивает в сторону, левой рукой ведет мяч и оценивает ситуацию, а про себя молча просит прощения у тренера за то, что собирается сейчас попробовать сделать.

Ее тренер отличается тем, что искренне верит в основные правила. Ничего причудливого, ничего показушного. Уже три раза за этот сезон Денору отправляли на скамейку запасных за выпендреж. Один раз за то, что она обвела мяч вокруг талии перед тем, как бросить в корзину в отрыве, несмотря на то что вся толпа была у ее ног за это. В другой раз – за то, что она проскочила между ног защитницы, и это так разозлило ту девочку, что в следующей четверти ее выгнали.

В третий раз тренер отправила Денору на скамью за дриблинг за спиной, когда это не давало ей никакого преимущества. И тренер была права – Денора сделала это только ради показухи, ради удовольствия, на сто процентов потому, что могла это сделать.

Неважно, что она чуть не потеряла мяч и ей пришлось попотеть, чтобы сохранить преимущество.

Однако в одиночестве на своей маленькой площадке возле дома она тренировала новый прием.

Примерно один раз из трех, при отсутствии защитниц, когда она правильно сжимает губы и ветер ей помогает, она может засадить мяч в корзину.

Ладно. Пока что она вроде бы один раз это проделала. Все, кроме самого броска в конце.

И все же…

– Держу пари, что этому в школе вапити не учат, – говорит она, а затем, прежде чем Шейни успевает среагировать, – используя это мгновение растерянности, – она обводит мяч правой рукой вокруг левого бедра, это больше похоже на стремительный пасс, чем на настоящий дриблинг, и чтобы это сделать, ей приходится чуть-чуть качнуть бедра вперед.

Мяч подпрыгивает один раз, на нем виднеется крупная надпись на английском, а затем летит прямо в правый угол бетонной площадки, и Денора уже ныряет к нему, но ее тело блокирует Шейни, оставляет ее позади. Два из трех раз, когда она проделывала это дома, – ладно, девятнадцать раз из двадцати, – она не могла поймать мяч, ей приходилось выбегать на траву и снег. Его почти невозможно поймать, а тем более повернуть его обратно к корзине. Этот прием тренер наверняка бы запретила, если бы когда-нибудь увидела. Если бы толпа зрителей увидела его, от их криков задрожала бы крыша зала. Еще важнее то, что этот прием разбил бы сердце любого игрока в защите. Это самая последняя стрела в ее колчане, и она уже летит через площадку, и выйдет за ее пределы, если Денора не…

Она еле успевает прижать кончики пальцев к этой вращающейся и улетающей прочь коже, Шейни так близко, что ее волосы опутывают лицо Деноры. Она пускает в ход весь свой вес, мышцы и надежду, вкладывает каждый час, который провела в поту на тренировках, Денора крепко прижимает мяч к своим ребрам, а ладони к своим бокам, так что его невозможно у нее выбить, и поворачивается на левой пятке, а правая нога в туфле уже поднимается все выше и выше.