Только ломаные такты

– Я прекрасно понимаю, что ты расстроен, но это не моё решение, не моя прихоть. Есть вещи, которые нужно попросту принять. Мне стыдно, конечно. Ведь именно здесь, в Германии, каждый клочок земли полит кровью наших падших воинов. Да как же это так? Афганистан потеряли, проиграли Холодную войну, теперь и отсюда заставляют бежать, – было видно, как ему больно об этом говорить.

– А что будет с нашим домом и моими друзьями?

– Дом немцам отдадут, а друзья и их родители тоже поедут домой, разница только во времени. А пока я пойду прилягу, невыносимо устал, сегодня был тяжёлый день у всех нас. И ты давай тоже засыпай, школу никто не отменял!

Вот и моя жизнь совершенно неожиданно перестала быть привычной и начала набирать обороты. Тогда я ощутил себя беззащитным, словно мамонтёнок, брошенный на льдине. Мне вспомнилась та золотая пора детства, где тепло и уютно, где я под защитой и ничего мне не угрожает. Может, это моё наказание? Но в чём я виноват? Почему это случилось именно со мной? Я всего-навсего хотел, чтобы рядом были отец с тётей Мариной и мои друзья. Это место только и делает, что отнимает у меня всё, – сначала маму, а теперь и мой дом. Сколько можно? Мне пришлось засыпать под повышенные голоса соседей, топот ног и звуки разбивающейся посуды. Помню, тогда кому-то скорую вызвали, по всей видимости, не выдержал человек дуновения «ветра перемен»16, о котором пела группа Scorpions в своей песне, ставшей в миг хитом года, если не всего XX века. Оно и понятно, ведь люди привыкли к плаванию по течению к светлым будущим годам. Люди стали более угрюмыми, рассуждая о переезде обратно в СССР и вспоминая о населённых пунктах, откуда они родом. Мы же ждали, чтобы всё утихло и снова вошло в своё русло.

Через неделю после воссоединения, на утро я обнаружил, что возле некоторых домов появились железные контейнеры. Отец тоже подошёл к окну. «Смотри, скоро один из них будет нашим», – похлопав по плечу, сказал он. На глаза наворачивались слёзы, но я сдержался. После объединения Германий пребывание советских войск было обозначено как «временное», соответственно «планомерный вывод» должен был быть произведён до конца 1994 года. Теперь я вздрагивал при малейшем звуке в коридоре, беспокойно поглядывал на входную дверь, ожидая, когда уже за нами придут и скажут, что пора уезжать.

Вместо Песочного человечка на экранах появился Кашпировский с посылом «Даю установку». У телевизоров возникли банки с водой и кремы, а «целебные» речи Чумака стали обязательным атрибутом просмотра телепередач. Да уж, веру в чудеса у народа не отнять. Отец язвительно предлагал ещё ставить батарейки рядом с телевизором и заряжать их: «Ты чего это, серьёзно? Марин, не дури, брось ты эту херомантию». Магазины с каждым днём становились пусть и не критично, но всё более пустыми, особенно после бума распродаж. На здании спортивного зала появились строительные леса, а это значит, что в этом помещении будут открывать что-то новенькое, может, даже супермаркет! Знание немецкого языка и правда часто выручало, а вот тот, кто не знал немецкого… покупал консервы для животных и ел их, сам того не ведая. На стенах домов и досках объявлений появилось множество листовок с одинаковым началом – «срочно продаётся…».

Всё, что раньше обсуждалось в курилках или на кухнях – традиционном месте для советских людей в тихой борьбе с властью – теперь говорилось в открытую. Вывод войск из Афганистана, сухой закон, перестройка, гласность, да и вообще деятельность Горбачёва становились объектами жарких дискуссий взрослых. За такое высылали из армии мигом, а сейчас всем стало плевать, этим уже было не запугать. Кому контролировать и чего бояться, если и так отправят обратно? Судьба теперь у нас одинаковая, все вместе оказались в новой реальности, торопясь уехать домой. Но были и те, кому стабильность наскучила и перемены, наоборот, давали повод включить разум, чтобы выгодно воспользоваться сложившейся ситуацией. Например, те, кто родился в ГДР, путём всяческих хитросплетений умудрялись оформлять себе вид на жительство в Германии.

Пышный букет животных инстинктов человека распустился и опылял всех вокруг. Холостые приводили к себе домой девушек разных национальностей и даже рас, с какой целью, остаётся только догадываться. На улицах кроме привычных «Трабантов» и «Вартбургов» появлялись «Мерседесы» с западногерманскими номерами. Немцы стали чаще наведываться в нашу часть, скупать оружие, причём совершенно легально, имея на руках нужные документы и разрешения. А чему тут удивляться? Всё, что можно было продать, продавали. А покупатели, в свою очередь, гребли всё подряд: продукцию предприятий, которые закрывались за ненадобностью западным немцам, любую недвижимость СССР, которая теперь не наша, так что лови выгоду. Ребята тоже не отставали от общей тенденции и таскали металлолом не ради общественно-полезного труда и не за грамоты, как раньше, а чтобы сдать его за деньги.