Только монстр

В их семье использовался целый набор зашифрованных сигналов. Этот жест подразумевал просьбу привести кого-то. Но кого? Обычно следовало добавить дополнительный знак: свой для каждого из родственников. Три поднятых вверх пальца – Рут. Скрещенные указательный и большой – тятя Ада. Те же, но образующие букву J – Джоанна.

Так кого же бабушка просила внучку к ней привести?

Сейчас она сложила руку в совершенно незнакомом символе: все пальцы чуть наклонены вперед, только большой загнут под углом. Какая буква подразумевалась? C? G?

Только когда бармен отложил полотенце, извинился и поспешно вышел, Джоанна поняла, что сигнал предназначался вовсе не ей. Дороти просто не сообразила, что внучка-полукровка сумеет прочитать послание. Видимо, не предполагала, что однажды сама научит ее этому.

Сейчас взгляд прищуренных зеленых глаз молодой версии бабушки казался расчетливым. Она смотрела на Джоанну так, словно та была очень дорогой. Но не по-человечески, а как ценный предмет, за который можно выручить приличную сумму.

В сознании всплыло обещание, данное умирающей бабушке: никому, ни единой живой душе не доверять информацию о своем даре. Сердце болезненно сжалось.

– Здесь есть туалет? – постаралась как можно небрежнее спросить Джоанна.

При этом она намеренно указала в противоположную сторону, хотя прекрасно знала, что уборная располагается возле выхода, так как миновала ее по пути в бар.

– Нет, туда, – махнула рукой Дороти в направлении коридора.

«Если планируешь бежать, то всегда делай вид, что вернешься», – учила бабушка внуков.

– Ты же никуда не уйдешь? – уточнила Джоанна. – Дождешься меня?

– У меня почти полный стакан.

Она заставила себя не торопиться, хотя отчаянно хотела поскорее унести ноги из бара – и убраться как можно дальше от этой версии бабушки, которая вовсе не была самой собой. Которая смотрела на внучку с безразличием и жадностью. Которая велела сообщнику привести кого-то.

Джоанна медленно развернулась, хотя меньше всего хотела оказаться спиной к Дороти, прошла по коридору, свернула за угол, толкнула дверь, миновав туалет, и только на улице припустила бегом. Обернулась же только один раз, уже на перекрестке. Бармен стоял на пороге и провожал взглядом Джоанну. Она помчалась быстрее и больше не смотрела назад.

Бабушка предупреждала, что никому нельзя доверять. Включая ее саму. Просто бестолковой внучке не пришло это в голову.

Впервые с момента смерти родных Джоанна разрыдалась, не снижая темпа. В глубине души она верила, что все наладится, стоит только найти бабушку в этом времени. Верила, что та придумает способ все исправить и помешать Нику.

Но женщина в баре не была той, кого искала Джоанна.

Ее бабушка умерла. Умерла по-настоящему два дня назад. И это никто не сумел предотвратить.

Когда Джоанна вернулась к убежищу, Аарон не спал. Он сидел на полу галереи перед квартирой и смотрел вниз на опустевший рынок. Так поздно ночью все продавцы уже отдыхали, прилавки были накрыты брезентом, а продуктовые киоски – заперты.

– Куда ходила? – шепотом спросил Аарон.

– Разузнала нужную информацию, – так же тихо ответила Джоанна. – Король хранит свои сокровища в архиве. Устройство называется transformatio. Нужно будет попробовать отыскать описание этого предмета в мифах и легендах.

– Куда ходила? – гораздо мягче повторил Аарон, и хмурое выражение его лица теперь стало не рассерженным, а озабоченным. – Ты в порядке?

– Конечно, – отозвалась Джоанна, радуясь про себя, что в полумраке нельзя разглядеть ее заплаканные глаза. – Идем. – Она протянула Аарону руку и помогла подняться. – Нужно еще многое успеть сделать.

Через два дня они смогут спасти свои семьи. Спасти всех.

15

Через два дня настал знаменательный вечер. Джоанна нетерпеливо мерила шагами квартиру, пока спутники завершали приготовления. Аарон занимался подбором одежды для всей компании. Он нашел вечернее платье с блестками для Рут и потрясающий темно-зеленый наряд с открытой спиной для Джоанны, тяжелая ткань которого сейчас обвивалась вокруг ног при каждом шаге.

Держа руки в карманах, Аарон первым вынырнул из-за книжной полки, отгораживающей пространство. Он напоминал молодого Джеймса Бонда в своем безупречном светло-сером костюме, идеально подходившем к глазам. Джоанна сделала над собой усилие, чтобы не пялиться, хотя удалось это с трудом: красивый и стильный парень всегда привлекал внимание, заставляя оборачиваться даже прохожих на улице, но сейчас казался настолько утонченным и безупречным, что буквально притягивал взгляд.

Уже не в первый раз Джоанна подумала, что Аарон не вписывается в окружающую обстановку. Ему следовало блистать среди роскоши частного особняка, а не ютиться в маленькой квартирке-студии над рынком.

– Нервничаешь? – спросил Оливер, и Джоанна со странным чувством смущения осознала, что он тоже внимательно разглядывал ее с того мгновения, как вышел из-за стеллажа.