Только наоборот

– Ну уж явно не больше, чем он – тебя, – тут же отбил подачу Сигизмунд.

– Спасибо, что напомнил. – Я отвернулась к окну и забарабанила пальцами по стеклу. Добрый, добрый Сигизмунд. Уел. Но мы еще посмотрим, кто кого.

Расплатившись с таксистом, я прошла несколько шагов и остановилась перед раздвижными дверями аэропорта. Они гостеприимно раскрылись. Потом закрылись. Потом снова открылись.

– И чего мы ждем? – поднял бровь Сигизмунд.

– Чего именно ты ждешь, понятия не имею, – я пожала плечами. – А я жду, когда ты разбудишь нашего крылатого спутника, чтобы познакомить его с планом проникновения в самолет.

Сигизмунд скривился:

– Сколько же проблем люди выстраивают вокруг поездок с животными.

– Если бы, кстати, ты ехал в виде животного, то эти проблемы особо и не познал. Ну, за исключением того, что не прошел бы нормы по весу, поэтому летел в багажном отсеке.

– Что-о-о?

– Если бы авиакомпания вообще перевозила животных. А то, знаешь ли, некоторые вас в принципе не возят. А вот Инна бы сначала пыталась поймать билет на нужный борт, потом собирала документы, потом заранее ехала на ветконтроль, потом…

Сигизмунд возмущенно зашипел и резко вынул Карла за ногу из сумки. И встряхнул пару раз. Получилось, наверно, не самое приятное пробуждение, но действенное. Карл заорал, заставив проходящую мимо парочку шарахнуться и уронить чемодан, и выпучил глаза. Сигизмунд еще раз тряхнул его, потом крепко прижал к груди – натурально как родная мать! – и заговорил четкими, рублеными фразами.

– Агент Карл, даю вводные. Мы не можем пронести тебя на рейс в ручной клади. Ее будут досматривать. Однако уже перед посадкой сумки не просвечивают. Поэтому тебе самому надо взлететь под потолок аэропорта. Сверху проследить, как мы пойдем на посадку, и следовать за нами. А потом, когда все проверки будут пройдены, спуститься и вернуться в сумку. Понял?

– Кхх, – сообщил Карл.

– То есть все просто. Взлетаешь под потолок. Следишь за нами. Спускаешься тогда, когда я или Алла подадим тебе знак. Понял?

– Кы-кы?

– И еще не подерись с воробьями и голубями, – добавила я. – Они тоже временами туда залетают. И тихо, пожалуйста. Чтобы тобой не заинтересовались люди и не попытались выгнать.

– Кхх! – возмутился Карл. Мол, что мне какие-то другие птицы? А уж тем более люди?

– Вот и ладненько, – сказал Сигизмунд и подкинул Карла в воздух. А потом повернулся ко мне. – Веди.

– Как приятно, что ты ценишь мое знание мира людей, – кивнула я, и мы отправились покупать билеты. И даже отстояли маленькую очередь, после чего я мысленно выругалась и пошла прочь, оглядываясь по сторонам.

– Что не так? – прошептал Сигизмунд, догнав меня.

– Нам надо сначала найти Евгения, – ответила я, придав голосу соответствующую интонацию. – Потому что он не прислал фото паспорта.

– Потому что у него телефон разбился, – любезно напомнил Сигизмунд.

– И еще телефон новый не купил, – добавила я еще один пункт к списку сегодняшних просчетов Евгения. И пошла искать стойки регистрации на рейс на Кировск.

Надо сказать, что нашего стихотворца я нашла взглядом раньше, чем эти самые стойки. И мысленно застонала, сжав зубы. Весь вид господина поэта говорил о том, что путешествуют джентльмены во всем лучшем. Самом-самом. Пусть оно даже резко отличается от того, что носят обычные люди.

Выглядел Евгений как нечто среднее между археологом из приключенческого фильма и любителем африканского сафари. Даже рюкзак у него был не современный, а из кожи и брезента, с блестящими металлическими пряжками, сильно потертый и всем своим видом кричащий: «Эй! Во мне носили Священный Грааль, самоцветы из древней гробницы и ожерелье богини Кали, а чего добился ты, бесполезный, бездушный, банальный современный чемодан из пластика?!» На голове у поэта красовалась шляпа а-ля Индиана Джонс, на поясе висели большой фонарик, моток веревки и кожаная сумка, а рубашка с высоким воротником и широкими манжетами, заправленная в штаны, была такой белоснежной, что хоть рекламу отбеливателя снимай. Но добило меня не это. Из нагрудного кармана рубашки торчал уголок носового платка. Не иначе как накрахмаленный и с кружевным краешком!

– Идеально, – пробормотала я. В этот момент Евгений повернулся и наконец меня заметил.

– Алла! – радостно замахал он рукой, и через мгновение все люди вокруг знали, что я знакома с этим… искателем приключений. – Рад тебя видеть!

– Привет, – сказала я. И мысленно добавила: «Не могу разделить твою радость, прости». – Пошли покупать билеты.

– Точно! – Евгений продолжал сиять всем своим видом и говорить чуть громче, чем нужно. – Еще ж билеты.

– Ну а как ты собирался лететь в квест? Или у тебя тут Пегас припаркован в стойле неподалеку?

– Да ну, вряд ли, – вмешался Сигизмунд. – Для того чтобы путешествовать на крыльях поэзии, сначала надо чего-нибудь в ней добиться.

– Раз уж вы такой спец в поэзии, – тут же отозвался Евгений, – то не посоветуете ли мне, у кого из мэтров стоит поучиться? Что вам ближе по настроению, верлибры Глюк или трехстишия Транстрёмера? [4]