Только наоборот

– Ну, – Евгений задумчиво посмотрел в потолок и махнул рукой. – Я подошел к этим чудесным книжным полкам, вон туда, и хотел посмотреть пару книг, но они почему-то не вынимались, тогда я прошел чуть дальше и, может, совсем немного что-то задел, и когда оглянулся… Увидел, что там что-то лежит. На полу. Но я заплачу, конечно. Только у меня телефон разбился, поэтому не смогу вам сейчас деньги кинуть. Но как домой доберусь, обязательно. Дадите номер, к счету привязанный?

– Дам, – рассеянно сказал принц и быстро пошел к стене. Пробежал пальцами по корешкам книг, что-то шепча под нос, потом обернулся к нам и усмехнулся. – Знаете, что это? – и кивнул в сторону Евгения.

– Боюсь предположить, – буркнул Сигизмунд.

– Один из свитков судьбы, – сообщил владыка.

– Отличное название для артефакта, очень поэтично, – похвалил проклятый Евгений, а меня посетило желание срочно выйти, например, в окно. Жаль только, что окон под холмом не бывает.

– Знаете, – проговорил эльфийский принц. – Я люблю современное творчество и с удовольствием бы ознакомился с вашим… как вы сказали? Эссе? О дальнейших приключениях.

Евгений расцвел просто на глазах.

– Может, сначала балладу? – спросил он, поднимая с пола свиток. – Она удалась мне гораздо лучше. И, к слову, если в ваших играх понадобятся стихи о преодолении и приключениях, разрешаю вам ее использовать.

– Спасибо большое, – в шутку поклонился принц. – Но я бы вначале послушал ваше творение о будущем. Дело в том, что мы сейчас организуем квесты по всей стране, и интересные сюжеты всегда нужны. Возможно, ваш подойдет.

– А что за квесты? Ездить по городу, разгадывать загадки?

– Почти, – кивнул владыка. – Разгадывать загадки и получать за это призы.

– Хорошие призы? – Если бы Евгений был заколдованным котиком, то в этот момент его уши точно бы стояли торчком на макушке. Чрезвычайно заинтересованно.

– Да. – Эльфийский принц вздохнул с таким видом, как будто жутко завидовал исполнителям квестов и получателям призов. – Квартиру-машину не обещаем, но главные призы доходят до нескольких сотен тысяч.

– Хм, – мечтательно улыбнулся Евгений.

– Если хотите, вы можете присоединиться, – сообщил владыка. – А хороший сюжет эссе сойдет за вступительный взнос. Без очереди.

Все это было бы невероятно увлекательно слушать, если бы ситуация не бесила меня до кровавых демонов в глазах. Вместо того чтобы развеять Евгения на пару десятков волшебных ночных мотыльков – за вторжение в библиотеку, – с ним мило разговаривали. И с каждым мгновением разговора мы были все ближе и ближе к пророчеству. К этому проклятому пророчеству, в котором вовсе не написано, что несчастно влюбленный поэт должен обязательно зваться Евгением и быть влюбленным именно в меня! Можно ли как-то обойтись без этого утомительного поворота сюжета, пожалуйста?

Тем временем «утомительный поворот сюжета» развернул свое творение и зачитал вслух:

– После всех тех преград, что преодолели мы на пути к чудесному Парнасу, приюту и утешению всех поэтов, открылась перед нами волшебная дорога. Вела она в эльфийское царство, и дальше – за грани реальности. И виделось мне в дымке невозможного, как отправляемся мы навстречу приключениям к ветряному ручью.

Так. ТАК. Гора ветряного ручья была в книге! Даже если поэт имел в виду нечто другое, это совпадение привязывало его к пророчеству. Именно его. А не какого-то абстрактного стихотворца. Я скрежетнула зубами и сжала кулаки так сильно, что ногти больно врезались в кожу ладоней. Однако не так больно, как делали слова Евгения.

– Однако дорога за край мира полна сложностей и испытаний, и лишь сильные духом герои смогут преодолеть их! Когда одна палочка и восемь косточек преодолеют непреодолимые обстоятельства. Когда страж обнажит живот, а кот останется в шляпе. Когда лучший друг с крыльями угодит на стол на блюде, политый черничным соусом…

Тут я не удержалась.

– Кажется, я уже читала что-то подобное.

– Конечно! – тут же закивал Евгений. – Это постмодернистский оммаж! Ведь мы путешествуем с домашней чайкой. Это почти как с дикими гусями.

– МЫ путешествуем? – переспросила я, уже чувствуя, что вопрос стал риторическим до того, как был озвучен. В глотку горному троллю, в самое черное болото, в ледяную пасть горной лавины хотелось отправить все эти пророчества и свитки судьбы!

– Ради твоего общества, Алла, я готов потерпеть этого невоспитанного айтишника, инфернальную зеленую куклу и драчливую чайку, – милостиво осчастливил меня Евгений. – Итак, когда три условия будут выполнены, нам откроется путь к горе ветряного ручья, мы въедем под каменную арку на драконе, и свершится чудо!

Кажется, Сигизмунд у меня за спиной нервно икнул. А нечего было тащить с собой Евгения.

– Великолепное эссе, – кивнул эльфийский владыка. – Единственный вопрос, который я хотел бы прояснить, что это за поэтический образ такой про ветряной ручей?

– Так это не образ, а Пинуайвчорр, – снисходительно сообщил Евгений. – В переводе с саамского – гора ветряного ручья. Мне как-то очень название понравилось, я его и запомнил. Все ждал, куда его вставить. И дождался!