Только наоборот

Будто подслушав мои мысли, ветер взревел и налетел на нас, словно оскорбился – кто это осмелился лететь в мой дом без приглашения? И я почувствовала, как от ноющей ключицы руку словно прошило разрядом боли, мои пальцы на плече Евгения разжались, и нас с Сигизмундом потащило куда-то вбок и назад.

Со спины дракона.

Чтобы ускорить нашу встречу с горой.

И ручьем.

Кажется, никогда раньше я не кричала так громко.

Магия ши состоит из слов и вероятностей. И плетется медленно, сосредоточенно, словно кружево, вбирая в себя детали и мелочи, тени и отсветы, полутона и намеки.

Магия ши привязана к месту. У всех ши есть любимый, свой, уютный уголок – и не важно, что у одних там лежат вышитые подушечки, а у других – обглоданные кости неосторожных врагов. Моя длинная анфилада комнат на минус первом этаже Города-на-Неве была холодной, восхитительно пугающей, черно-красной, наполненной отблесками пламени и мягкой морозной тьмой. Но главное, рядом с ней я была почти всемогущей. Стоило лишь коснуться когда-то сплетенной нити, протянувшийся из моего убежища к какой-нибудь Адмиралтейской игле еще сто лет назад, и дрожь мира тут же отзывалась эхом в груди, даря великую силу.

Взлетать на крышами или часами сидеть на дне мутной реки.

Расхаживать по стенам или висеть вниз головой на колокольне, зацепившись за балку острым носком башмака.

Создавать иллюзии и разбивать реальность вдребезги.

Но чем дальше от Петербурга, тем сложнее мне было плести магию.

Точнее, сложнее БЫЛО БЫ, если учитывать, что последние дни я провела и вовсе без нее.

Так что сейчас надежды на мое пробудившееся волшебство было мало. Губительно мало.

Для того чтобы мягко приземлиться после падения, мне надо было очень подробно, не упуская ни одной детали, ни одной логической связки, рассказать историю. Историю о том, почему, свалившись со спины дракона на камни, мы с Сигизмундом ухитрились уцелеть. И попытаться подменить действительность этим фантастическим опусом, успев за… сколько там у меня осталось секунд?

Фактически нерешаемая задача, это я поняла сразу.

Но ши никогда не сдаются, поэтому, закусив губу, я лихорадочно начала придумывать историю для одного только Сигизмунда.

Так у него было больше шансов. А у меня еще оставалась надежда шлепнуться на него сверху. Его котейшество уж точно помягче будет, чем скальная порода!

Но через несколько мгновений, уже проскользив мимо драконьего бока и ободрав об него щеку, я почувствовала, что падение замедлилось. И тут же щелкнула зубами, дернувшись и чуть не выскользнув из своей куртки, которую кто-то ухватил за капюшон. Отменный, большой, крепкий капюшон, намертво пришитый к горловине, а не как эти модные пристяжные на кнопочках…

Я тут же как можно крепче вцепилась в рукав Сигизмунда, мысленно выругавшись на его человеческую ипостась. Котом был бы легче! А так мне показалось, что сейчас меня просто разорвет на части. Но не тут-то было, потому что дракон камнем ринулся вниз. Плавный спуск сменился падением, держать Сигизмунда стало проще, я наконец сумела вздохнуть, задрать голову и посмотреть наверх.

Чтобы узреть Евгения, который, подобно альпинистам в героических туристических экшнах, схватился одной рукой за свой крюк, а другой – за мою куртку. Нельзя не отметить, что при этом он не только кривился от напряжения, но и пытался гордо улыбаться. И был даже… хм, хорош. В профиль, с художественно растрепанными волосами, на фоне драконьего бока. И с феей абсента за поясом. Настоящий романтический персонаж.

Поэт.

Безумец.

Герой.

Вполне себе лирический герой, а не искусственный пенопластово-картонный субъект из бульварного любовного романа!

Возле самой земли дракон чуть крутанулся в воздухе так, что сначала он грохнулся на бок, а потом все мы – на него. Не сказать, правда, что каменная чешуя мягко нас приласкала. Однако изрядную часть инерции наш крылатый «транспорт» успешно погасил.

– Спасибо, – выдохнула я, слизывая кровь с разбитой губы. То ли дракону, то ли Евгению, то ли милосердной судьбе. Которая…

Кстати!

Тут я дернулась и резко села, несмотря на то, что все тело болело, саднило и просилось полежать еще хотя бы минуточку.

Почему линии судьбы не показали мне это падение?

Почему я не почувствовала опасности?

Я потерла висок и растерянно уставилась на господина поэта, который, оказывается, сломал нос и зачем-то пытался вправить его прямо вот руками, глядя в – тьму ж его налево! – карманное зеркальце. Сидел на боку дракона и смотрелся в зеркальце, как ни в чем не бывало!

– Слушай, – сказала я. – Да ты на всю голову отбитый, что ли?

Евгений неопределенно пожал плечами.

– Да вроде нет. Слушай, у тебя не найдется носового платка? А то я свой где-то выронил по дороге.

За спиной у меня застонал приходящий в себя Сигизмунд, и, готова поклясться, в стоне его слышались нотки восхищения.

Глава 12. Цветы как в подарок, только наоборот