Только наоборот

По земле будто прошла волна, зародившаяся где-то глубоко-глубоко. Камень у меня под ногами вздыбился так внезапно, что я чуть было не упала… Но Сигизмунд успел поймать меня за шиворот и притянуть к себе.

– Ненормальный, – прошептал он мне на ухо. – Он и вправду кого-то вызвал.

И тут вместе с дрожью земли пришел ужас.

Безмолвный, серый ужас, сковывающий по рукам и ногам. Безысходность. Неподвижность. Смерть. Небо вдруг показалось тяжелым-тяжелым, и я невольно задрожала, представив, как оно опустится на плечи и придавит, погребет под собой всех и вся. Тело стало непослушным, неживым.

Ловкость?

Проворство?

Желание сбежать?

Все они испарились, будто никогда не существовали.

– Ты тоже это чувствуешь? – прохрипела я Сигизмунду.

Тот с видимым усилием кивнул.

Потом с трудом разлепил губы и проговорил:

– Уходим. Пока не поздно.

Камень под нами уже просто ходил ходуном.

А Евгений как ни в чем не бывало продолжал колотить книгой по кварцу.

Не обращая никакого внимания на фею, которая непонятно как и когда выбралась из рюкзака, подобралась к нему поближе и звонко верещала. То ли от восторга, то ли от ужаса.

– Хорошо, что Карл не может орать, – почти беззвучно шепнула я. – Он бы добавил.

И от этой фразы мне неожиданно стало легче. Чуть-чуть. Потому что если ты можешь находить юмор в ситуации, то не все еще потеряно.

Сигизмунд крепко сжал меня за локоть.

– Прыгаем! На счет три!

– А потом?

– Убираемся отсюда к собачьей бабушке!

– А как же они? – я мотнула головой в сторону феи и Евгения. – И Карл куда-то делся!

Сигизмунд так громко заскрипел зубами, что я услышала это сквозь какофонию грохота, треска, звона и фейских визгов.

– Тогда сначала прыгаем! Потом ты забираешь у идиота книгу. И подбираешь фею. А я беру Евгения, нахожу Карла, и бежим!

– Хорошо! – кивнула я.

– Раз! – сказал Сигизмунд.

– Два! – крикнули мы хором.

Но прыгнуть не успели, потому что на счет «три» из расселины рядом с Евгением вырвался столб дыма и фонтан песка вперемешку с камнями, а камень просто вывернулся у нас из-под ног и сбросил со своей спины в ближайшие кусты.

Краем глаза я успела заметить, что господин поэт как ни в чем не бывало подобрал с земли веревку и раскрутил ее над головой.

«Он что, тьма побери, ковбой, что ли?» – еще успела подумать я перед тем, как наступил конец света.

Из расселины рядом с Евгением выплыло огромное темное облако, которое тут же закрыло солнце, и мир вокруг превратился в черно-белый фильм, снятый скандинавским режиссером авторского кино в паре с абсолютно негодным осветителем. Слышался скрежет, шум падающих деревьев, какой-то писк на одной ноте – причем не было никакой возможности определить, что это: песня обалдевшего от переживаний комара или визг испуганной феи. Пространство вокруг потеряло все привычные координаты и меры измерения: громкое, тихое, большое, малое, верх, низ – всё смешалось в безумном коктейле, шейкер с которым немилосердно трясли.

В наступившей сумятице успокаивали всего две вещи.

Теплая ладонь Сигизмунда, который так и не выпустил мою руку. Это здорово успокаивало: раз уж его котейшество здесь, рядом, не провалился под землю и не взмыл в небо, значит, есть шанс справиться. Ведь мы команда. Верно?

И силуэт Евгения, который не бежал прочь, смешно размахивая руками, не упал наземь в обмороке и не превратился в оладушек, получив гигантским камнем по голове. Хотя камни, надо признать, вокруг нас падали в опасной близости и здоровенные, и откуда они только взялись? Раскрутив веревку над головой, Евгений дождался очередной «волны», когда земля выгнулась и задрожала особенно сильно, и швырнул свое «оружие против дракона» куда-то вверх и по диагонали. Не успела я задаться вопросом, зачем он это сделал, как Евгения сорвало с места, протащило несколько метров по земле, а потом вздернуло наверх.

– Капец котенку, – хрипло сказал Сигизмунд, и это был первый и последний раз, когда я услышала от его котейшества столь презираемые им бранные слова. – Допрыгался.

А через мгновение мой придуманный скандинавский режиссер прогнал негодного осветителя и взял в проект нового. Годного. Потому что тьма рассеялась, из-за облака выбралось солнце и осветило то, что раньше было небольшой расселиной над шахтой проекта «Днепр». Теперь там красовался по меньшей мере лунный кратер. Гигантский круглый провал с пологими стенами, по которым вниз постепенно сползали камушки и шуршали. Деревья вокруг него выкорчевало и раскидало прочь.

Потом я подняла глаза.

И сказала:

– Ух.

Потому что над нами высилась серая громада. Ее покрывали плоские каменные глыбы, похожие на чешую, а внизу виднелись широкие столбы, похожие на ноги, а длинная гранитная гряда была почти как хвост… Хотя почему «как». Когда дракон чуть опустил морду и открыл серые матовые глаза, я поняла, что хвост у него находится как раз в том самом месте, где и положено.

А потом со спины его свесился Евгений и крикнул:

– Эй! Залезайте сюда, пока он в ступоре!

– Это он-то в ступоре? – прошипел Сигизмунд. Медленно встал, а потом поднял и меня. – А мы в чем тогда?