Только не дворецкий. Золотой век британского детектива

— Нет, передумал и решил уйти. — Суперинтендант, казалось, был слегка разочарован. — Все же он разъярен. Гляньте на его руки. Просто трясется от злости. Слушайте, Кэмпион, не нравится мне это. Он прямо вне себя от ярости.

— А вы не глазейте на него так, — посоветовал тот. — Вы собирались рассказать мне что-то невероятно увлекательное об акционерном праве.

Суперинтендант сдвинул брови, не отрывая взгляда от удаляющихся фигур в другом конце зала.

— Правда? Этот небольшой спектакль сбил меня с мысли, — рассеянно отозвался он. — Вот, они ушли, а эти двое остались как ни в чем не бывало. Что ж, конец мелодрамы. Мне понравилось.

— Я заметил, — горько промолвил мистер Кэмпион. — Это, должно быть, стоило мне двух хороших знакомых, но какая разница, если вы счастливы? Две-три слезинки смоют случившееся без следа, и не пройдет пары дней, как обо всем этом можно будет благопристойно забыть. Зато вам так понравилось…

Бывший инспектор тяжело посмотрел на него.

— Вы не правы, — сказал он. — Я не склонен верить в эти… когда предсказывают… как это называется?

— В пророчества? — со смехом предложил Кэмпион.

— В пророчества, — удовлетворенно повторил Оутс. — Но я вас уверяю, Кэмпион, у меня такое впечатление, что сцена, свидетелями которой мы стали, будет иметь далеко идущие последствия.

Оутс, конечно, покривил душой, но, что удивительно (как он сам отмечал впоследствии), был в то же время совершенно прав.

О помолвке между мисс Дениз Уоррен и мистером Рупертом Филдингом, членом Королевской коллегии хирургов, было объявлено в конце августа, по прошествии подобающих шести недель после сообщения, что ее бракосочетание с мистером Артуром Марчем, сыном покойного сэра Джошуа Марча, не состоится, и к тому времени, как одним октябрьским утром мистер Кэмпион шел по Пэлл-Мэлл в сторону «Джуниор Грейз», вся эта история уже отошла в далекое прошлое.

Был почти полдень, и солнце сияло в окна клуба — такие большие и прозрачные, что разодетые джентльмены за ними были больше похожи на экспонаты под стеклом, чем на наблюдателей, следящих за оживленным движением на улице.

Подойдя к зданию, мистер Кэмпион ясно почувствовал, что чего-то не хватает. Он несколько мгновений простоял на тротуаре, изучая широкий фасад левого крыла здания, и лишь тогда понял, что именно изменилось. Он пришел в изумление. В большом кресле у центрального окна комнаты для отдыха Кэмпион увидел вместо привычного величественного силуэта старика Розмари невысокого, полноватого джентльмена по фамилии Бриггз, который состоял в клубе всего каких-то десять или пятнадцать лет и уже заслужил всеобщую нелюбовь своей бестактностью и вульгарностью.

Предчувствуя беду, мистер Кэмпион прошел через портик, выполненный в стиле братьев Адамов[111], и его опасения тут же подтвердились, когда он увидел Уолтерса, старшего распорядителя, в слезах. Уолтерс был на редкость представительный мужчина шестидесяти пяти лет и славился своей сдержанностью, так что зрелище это вызывало изумление и неловкость. Завидев мистера Кэмпиона, он поспешно высморкался и пробормотал извинения, после которых прямо сказал:

— Его больше нет, сэр.

— Старика… То есть сэра Чарльза Розмари? — Мистер Кэмпион был потрясен.

— Да, сэр. — Уолтерс мрачно шмыгнул носом. — Это случилось сегодня утром, сэр. Как ему бы и хотелось — в том самом кресле, где он всегда сидел. Когда он вошел, мистер Марч и еще один-два джентльмена немного с ним побеседовали. Потом он задремал. Это был очень тревожный сон, но я не подумал ничего плохого, ведь он был так стар. Но когда где-то с час назад пришел мистер Филдинг, он сразу же заметил, что что-то не так, и позвал меня. Мы посадили сэра Чарльза в такси между нами и повезли домой. Он умер прямо на сиденье. Мистер Филдинг только что вернулся и сообщил нам. Еще два дня — и ему исполнилось бы девяносто. Такой удар. Словно конец эпохи, сэр. Я помню, как умерла королева, но даже тогда я такого не почувствовал. Он уже был здесь, когда я только начал работать в клубе — сорок лет назад, понимаете?

Мистер Кэмпион с удивлением обнаружил, что и сам несколько расстроен. Уолтерс очень верно сказал: старик Розмари всем казался чем-то неизменным.

Войдя в комнату для отдыха, Кэмпион заметил Филдинга, стоящего у восточного камина в окружении небольшой толпы людей, и присоединился к ней.

Профессиональное спокойствие Филдинга сослужило ему хорошую службу. Он рассказывал тихо и серьезно, не подчеркивая и даже, казалось, не ощущая, что волей случая оказался в центре внимания. Он кивнул Кэмпиону и продолжил говорить.

— Мистер Розмари так громко хрипел, что я решил подойти и осмотреть его, — рассказывал Филдинг. — Он был без сознания и не пришел в себя до самого конца. Это случилось, как вы знаете, в такси.

— У него была квартира на Довер-стрит, так ведь? — спросил кто-то.

Филдинг кивнул: