Только очень жди (СИ)

Оставив в прихожей верхнюю одежду, граф поднялся в свой кабинет. Предусмотрительно заперев его изнутри, он поднес свечу к настенным канделябрам. Ажурные подсвечники вспыхнули золотистым огнем и осветили небольшую комнату: полки с книгами, кожаные кресла и большой письменный стол с разложенными на нем документами. Придворный совет обнаружил важные вопросы, которые требовали незамедлительного решения, и ими не стоило пренебрегать. Пройдя в дальний конец кабинета, граф отворил хрустальный шкаф и достал темно-коричневую бутылку. Сломал сургучную печать и, прихватив бокал, вернулся за стол — ночь обещала затянуться.

Работа окончилась глубоко за полночь. Когда стрелки кабинетных часов устремились ко второй четверти циферблата, Дракула вызвал дворецкого и вручил ему четыре письма, снабдив указаниями по отправке и ответным донесениям. Отпустив слугу, он собрал оставшуюся документацию в верхний письменный ящик и откинулся в кресле. Пожалуй, только сейчас он почувствовал, как сильно устал. Больше морально, нежели физически: приватная беседа с королем, прения на совещании и планы, планы… они утомили больше всего. Скинув камзол, он расстегнул верхние пуговицы рубашки и освободил волосы. Черной волной они рассыпались по плечам, крупными прядями падая на лицо. Граф прикрыл глаза и потряс пустым бокалом. Бутылка тоже опустела. «Нужно выбросить все из головы, — подумалось ему, — утро вечера мудренее». Перед глазами возникли светлые окна второго этажа, занавешенные портьерами. Она не спала. Ждала его… Граф вздохнул, тонкая игла совести кольнула сердце. «Сейчас уже поздно, но… — решение некоторое время балансировало на грани, — я лишь взгляну на нее, будить совсем не обязательно».

Войдя в полутемный будуар, Дракула невольно замедлил шаги. В покоях жены царила полная тишина, свидетельствующая о том, что графиня отпустила прислугу и легла спать, хотя полоса света, падающая через приоткрытый проем спальни, рождала невольную надежду. Последняя преграда перед самым сокровенным, покорным лишь ему одному…

Бесшумно толкнув дверь, граф переступил порог. Оплывшие свечи в серебряном подсвечнике сдержанно разгоняли полумрак. Просторная уютная комната, украшенная многочисленными занавесями и драпировками, встретила хозяина легким запахом духов, сладким и до боли знакомым — это он выбирал их. Золоченая отделка мебели мягко поблескивала, отражая беспокойное пламя, то и дело вздрагивающее от движения воздуха. Туалетный столик, комод и широкая кровать с точеными столбиками и откинутым балдахином — последняя вызвала особенный интерес графа.

На постели безмятежно спала девушка. Белокурые локоны покрывали смятые подушки, шелковые простыни легкими складками очерчивали фигуру, не скрывая, а наоборот, подчеркивая ее соблазнительные изгибы. Длинные ресницы покойно лежали на щеках, отбрасывая тонкие тени, полуоткрытые губы казались алыми. Одна рука покоилась на высокой груди, вторая придерживала раскрытую книгу. Невинная, юная и неуловимо прекрасная, будто Диана-охотница, задремавшая у пруда. Осторожно приблизившись, граф присел на край постели, любуясь своей женой.

Александре шел двадцать первый год, она была на восемь лет младше своего супруга, и особенно отчетливо эта разница ощущалась именно сейчас, в момент особой беззащитности. В блеске высшего света графиня знала себе цену, могла поддержать любой разговор и при необходимости показать острые зубки. Сейчас же она безраздельно принадлежала ему, и даже проснувшись, не стала бы возражать против такой власти.

Подняв ладонь, Дракула коснулся непослушных тугих прядей, протянул их между пальцами. Светлый локон вывернулся и упал на нежную кожу шеи. Отведя его в сторону, граф наклонился для поцелуя, но замер на полпути. Силы, потраченные в течение дня, требовали восстановления, но, пожалуй, не за ее счет. Она так долго ждала, и вправе ли он теперь нарушать ее сон? Пусть спит. Отстранившись, граф с сожалением поднялся с кровати и неловко задел книгу, которая с пустым хлопком шлепнулась о пол. Подобрав, он закрыл обложку и аккуратно положил на комод. Собравшись уходить, бросил прощальный взгляд и встретился с открытыми глазами жены.

— Ты все-таки пришел, — с улыбкой произнесла она.

— Прости, — ответил он, — вечер вышел неожиданно долгим.

По-кошачьи изогнувшись, девушка приподнялась на постели. Прозрачный пеньюар чуть соскользнул, обнажая гладкие округлые плечи, но она сделала вид, будто не заметила этого:

— Останешься?

В слегка прищуренных глазах плескался жидкий янтарь. Отблески свечей, отражаясь, соединялись с внутренним сиянием. Надежда мерцала разными гранями, заполняя собой взгляд. Лишь один ответ мог удовлетворить обоих. Поддавшись искушению, граф не стал долго раздумывать.