Только очень жди (СИ)

На ступенях парадного входа иностранную делегацию встречал губернатор столицы в окружении придворных чинов. Обменявшись с послами приветственными фразами, он повел процессию во дворец. Преодолев короткий путь по широким коридорам, делегация добралась до тронного зала, где удостоилась чести предстать перед королем Константином. Охрану, состоящую из воинов янычар, разоружили и оставили в приемном покое.

Государь Румынии восседал на высоком троне с резной позолоченной спинкой. Под ногами небрежно распласталась шкура трансильванского волка. Старинный царский наряд, отороченный соболем, ладно сидел на плечах правителя, золотая перевязь с кистями перетягивала грудь. Небрежно прислонилась к бедру шпага с рубиновым эфесом — личное оружие Константина. Шелковый шнурок соединял гарду с ножнами — король даже не думал использовать шпагу, надев ее ради соблюдения этикета. Однако семь вооруженных стражников, в молчании вытянувшихся за троном, и без того надежно охраняли владыку. Придворные советники, главные министры и ведущие дипломаты, среди которых находился и Владислав Дракула, почтительной и почетной свитой расположились вокруг престола.

Обведя взглядом тронную комнату, посол Амир аль Фарид ибн Джафар медленно поклонился, прижав правую ладонь к груди. Король сдержанно кивнул в знак уважения. Приятный бархатный баритон поплыл по залу, показавшемуся вдруг необыкновенно просторным от наступившей тишины. Мужскому голосу вторил нежный женский, переводя переливчатую турецкую речь без малейшего акцента.

— От имени пославшего меня великого султана Ахмед-хана, предводителя правоверных и властителя многих земель, приветствую тебя, король Константин, да продлит Всевышний дни твоего благоденствия…

Женщина, ранее представленная как Селин, оказалась переводчицей. Она откинула вуаль и открыла миловидное лицо с пронзительными голубыми глазами, необычно выделявшимися в облике восточной посланницы.

— …визитом дружбы и доверия, которое питает господин мой, великий султан Ахмед-хан, к румынскому народу и его славному монарху…

Пока присутствующие внимали торжественной речи, Дракула внимательно рассматривал послов, отмечая про себя особенности каждого. Амир аль Фарид вызывал много вопросов, но работать с ним предстояло другим дипломатам, поэтому основное внимание граф сосредоточил на переводчице. Мешковатая одежда, плавные движения и общая скромность девушки надежно охраняли ее от придирчивых взглядов, не позволяя определить характер и степень опасности. «Красивая восточная мышка, которая сильно не наследит, — предположил граф. — Но это только на первый взгляд». Он прекрасно понимал, насколько ошибочно бывает первое впечатление, а невинная внешность порой скрывает за собой такие омуты, в которых тонут даже сказочные черти. Поэтому терпеливо ждал второй, более неофициальной части встречи, которая должна была расставить все по своим местам.

— …порой складывались непростые отношения. Однако в памяти нашей живы и времена сотрудничества. Сердца наши хранят благодарность румынским мастерам, воспитавшим верного последователя Урбана. Его орудие, пробив врата Константинополя, навеки прославило великих учителей…

Тень омрачила лицо Константина, и он сдвинул брови. Королевское окружение заволновалось, послышался тихий ропот. Под внешними комплиментами скрывался намек на спорную, пожалуй, даже позорную страницу в истории Румынии. Более двух веков назад венгерский оружейник, живший и обучавшийся ремеслу на румынской земле, отлил огромную пушку, сыгравшую важную роль в падении Константинополя. Старинный город, оплот православия и последняя цитадель Византийской империи оказался в руках османских завоевателей отчасти благодаря инженерному мастерству братьев по христианской вере.

Выдержав паузу, чтобы произведенное впечатление закрепилось в сознании румынских подданных, посол Амир закончил речь:

— Посему питаю надежду, что слова мои обретут понимание, обратятся в дела и приведут к выгодным союзам, как торговым, так и военным. Да одарит вас Всевышний, благословит славный народ и мудрого правителя его, Константина, да пребудет правление его в величии и славе многие годы!

Посол поклонился второй раз и не спеша проследовал к трону, где остановился на почтительном расстоянии, передавая королю личное письмо Ахмеда III. Следом поднесли дары от султана, среди которых оказалось несколько золотых блюд, расписанных кружевной арабской вязью, и выточенная из слоновой кости драгоценная шкатулка. Последним подарком выступил племенной жеребец, отправленный в королевские конюшни и ожидавший там нового хозяина. Константин пожаловал послам ответные подношения, наградил их слуг и свиту. После чего слово взял глава румынского дипломатического корпуса — граф Варгош, пригласив турецких коллег в кабинет переговоров.