Только он

Что ж она опять как перепуганная маленькая девочка? Всё откладывает и откладывает, боясь узнать правду, убедиться окончательно. Ведь она уже и без того почти не сомневается. Вероятность слишком велика. Да и по жизни с ней всегда так: желает одно, получает совсем другое.

Алёна с силой выдохнула, подошла к сумке, достала коробочку с тестом и опять направилась в сторону ванной.

53

Естественно – две полоски. Чёткие, никак за одну не посчитаешь. Но ведь и тут случаются ошибки, нет стопроцентной гарантии. Надо было два покупать и сравнить. Или, как советовала врач, лучше анализ нормальный сдать, в консультации. И не оттягивая, завтра же. Чтобы определённо исключить. Или подтвердить?

И ведь подтвердилось. Недаром Алёну так крутило в последнее время, то плакать тянуло без причины, то злость вдруг вскипала, заставляя совершать гадости: Диме позвонила, Лилю послала.

Но всё равно, пока, дожидаясь приёма, сидела в женской консультации возле кабинета нужного врача, Алёна волновалась и надеялась, вдруг случится чудо и она услышит «Нет. Результат отрицательный. Вы не беременны». Но прозвучало совершенно другое, закончившееся фразой «Сохранять будете?»

Вот прямо сейчас надо решить и ответить? Или позволительно немного подумать? Хотя она и так всё время думала, почти каждую минуту, каждую секунду. Не про «если всё обойдётся», про обратное.

Может, это и к лучшему? То, что она забеременела. Время-то идёт. Бывает, первый раз рожают и позже, но зачем рисковать, тем более, если само всё случилось, если судьба распорядилась. Недаром же.

Алёна против ребёнка ничего не имеет, уже и задумывалась не раз. И наличие мужа не обязательно, родит для себя. Только вот отцом был бы кто-то другой, совершенно другой, желательно малознакомый.

Насколько бы было проще.

Хотя Шарицкого тоже можно не ставить в известность. Ну, то есть именно это и является единственно правильным. Он наверняка уже с женой помирился, всё у них наладилось, и дети ещё будут. Он же что-то там такое говорил. У него своя жизнь, у Алёны своя, даже если подобный расклад ей кажется теперь несправедливым.

Недаром она сразу неосознанно ухватилась за телефон, стискивала его в руке.

Что это? Всего лишь привычка? В случае чего звонить Шарицкому.

Она ведь все эти дни боролась с желанием наконец-то набрать нужный номер и без всяких там приветствий и отступлений сказать: «Помнишь, что ты говорил? Если бы я позвала, ты бы, не задумываясь… Так вот. Я так и делаю, зову. Ты мне нужен. А сейчас – особенно. Потому что…»

Но только в фантазиях разрешается делать, что угодно, в жизни – так нельзя. И нет у неё теперь Шарицкого. Хватит! Сколько можно метаться, влезать в чужую судьбу из-за того, что ей чего-то там захотелось?

Спохватилась? Но уже слишком поздно. Раньше надо было, но она даже не представляла, кто ей по-настоящему необходим. Ну, то есть, она всегда в нём нуждалась, но не осознавала, почему и насколько. Значит действительно – хватит!

Нет, не позвонит Алёна ему и ничего не скажет. А вот родителям надо обязательно сообщить. Мама только обрадуется, она давно уже о внуках сокрушается. Да и папа, наверное, тоже, хотя по этому поводу ничего и не говорит.

И так совпало, что мама даже раньше с нею связалась, чем Алёна сама собралась, словно почувствовала. Спросила:

– Зайдёшь к нам сегодня?

– Да, мам, – не раздумывая, согласилась Алёна. – Сама хотела. Случилось что-то?

– Ну-у, как… – неопределённо откликнулась мама, но пояснять ничего не стала. – В общем, придёшь, расскажу.

Судя по фразам и интонациям – ничего невероятного или критичного, лучше заранее не беспокоиться. Тем более у Алёны собственная новость припасена, та ещё. Но, войдя в родительскую квартиру, она сразу поинтересовалась:

– Что тут у вас?

Мама тоже тянуть не стала.

– Да представляешь, тётя Неля… в больницу попала.

Тётя Неля – папина сестра. Она жила в другом городе, когда-то уехала туда, выйдя замуж. Но отношения с ней всегда поддерживались. Алёну, пока та училась в младших классах, даже отправляли к ней на месяц-полтора в летние каникулы, чтобы не сидела целыми днями без присмотра. И тётя Неля с семьёй тоже приезжала к ним погостить.

Но больше двадцати лет назад её муж и сын погибли в автомобильной аварии – слетели в кювет, разбились и их не удалось спасти. Возвращаться она не захотела, хотя звали, уговаривали сменить обстановку, и с тех пор так и жила одна в опустевшей квартире. По-прежнему время от времени наведывалась в гости, а иногда родители к ней ездили.

– Что с ней? – встревожилась Алёна.

– Да не угадаешь ни за что! – воскликнула мама. – Аппендицит. – Тут же без перехода добавила: – Проходи сразу на кухню, поужинаем. – И опять вернулась к прежней теме: – Операцию-то уже сделали, всё в порядке. Но у неё теперь голова сильно кружится.

Пока раскладывала еду по тарелкам, пока неторопливо ели, мама продолжала рассказывать: