Только разум

Лютый подошёл к Сергею, вставил палку между верёвками у него за спиной и начал медленно выкручивать руки. При этом он пристально следил за поведением Одинцова. Сергей, стиснув зубы, молчал и только низко наклонил голову вперёд. На глазах появились слезы.

Болью отдались в мозгу Одинцова страдания, выпавшие на долю его несчастного друга Серёжи Умарова. Одинцов эту боль ощущал ещё сильнее оттого, что сознавал – по его вине это происходит и сейчас в его силах избавить Сергея от страшных мук.

–Стой, Лютый, – не выдержал Одинцов, наконец, – скажи, что ты хочешь от меня, чтобы отпустить этого мальчика.

–Вот я слышу слова настоящего друга и разумного человека, – прекратив дальнейшие истязания, сказал Лютый. – Для начала нам нужно поиметь казну и, как приложение к этому, небольшую пушку. Потом мы выпускаем твоего мальца.

–Что будет со мной?

–Тогда мы решим этот важный для нас всех вопрос.

Одинцов замолчал и мысленно обратился к Сергею:

–Не осуждай меня, Серёжа, но я вынужден им уступить. Я не могу допустить того, чтобы ты из-за меня невинно пострадал. Как только они тебя выпустят, от меня больше ничего не добьются.

–Не делай этого, Анастас, – ответил Серёжа, всё еще мучаясь от боли выкрученных рук, – я могу выдержать любые муки.

–Нет, нет, не говори мне этого, – возразил Одинцов, – я и слушать тебя не хочу. Ты должен освободиться и помочь мне вырваться от них. Иначе мы оба погибнем.

Сергей не ответил, но Одинцов среди его путанных мыслей уловил слова согласия.

–Развяжите его и освободите, – сказал вслух Одинцов.

–Ты согласен выполнить наше условие? – ещё не веря своим ушам, спросил Лютый.

–Когда вы отпустите мальчика?

–Как только будут сделаны два первых дела.

–Каким образом вы собираетесь сделать это?

–Планы мы обсудим по дороге, а сейчас, если ты согласен, мы будем уходить, – вступил в разговор молчавший до сих пор «дед».

–Я должен быть уверен, что он свободен.

–Хорошо, мы сделаем следующим образом, – уверенным тоном заговорил Лютый, как видно уже придумавший план действий, – оставляем мальца здесь в домике и втроём идём на ближайшую станцию. Конфискуем там выручку в железнодорожной кассе и добываем пушку у местной охраны или в милиции. Затем ты передаёшь записку в отделение милиции, где сообщаешь, что в охотничьем домике находится твой малец, так, мол и так, надо его срочно спасти.

–Одну деталь я хочу уточнить.

–Какую?

–Записку я передаю раньше того, как вы начнёте делать свои грязные дела. Я больше вам не верю.

–А какая гарантия того, что после этого ты не откажешься от своих слов?

–Гарантия этому – ваша сила и моё авторитетное слово, других дать не могу.

–Упакуй этого мальца, обратился Лютый к «деду», – да так, чтобы пикнуть не смел и не появлялся больше передо мной, как привиденье.

–Потерпи, Серёжа, – попытался успокоить Сергея Одинцов, – как только мы придём на станцию, я сразу сообщу о тебе.

–Может быть, Тузик приведёт сюда людей, тогда я расскажу им о тебе и о них тоже. Тебя спасут, Анастас. Попытайся подольше задержаться на станции, – ответил Серёжа.

Бондарь, ловко орудуя верёвкой, привязал Сергея к столу невдалеке от печки. Они втроём оделись, захватили с собой мыслетрон и вышли за дверь. Серёжа Умаров остался один в лесной избушке, связанный по рукам и ногам, без пищи и надежды на скорую помощь.

День клонился к вечеру, когда Одинцов в сопровождении двух «телохранителей» добрался до ближайшей станции. Народу было немного, так как электропоезд только что отправился в город. Сидели и ходили по залу несколько пассажиров, ожидавших поезд дальнего следования. Возле кассы никого не было.

–Мне нужны бумага и карандаш, – сказал Одинцов.

–Сейчас достанем, – пообещал Лютый и быстро куда-то исчез, оставив Одинцова на попечение «деда».

Спустя несколько минут, он вернулся с листом бумаги и маленьким огрызком карандаша.

Анастас с трудом нацарапал на бумаге своё сообщение о местонахождении Серёжи и необходимости его скорейшего спасения. Лютый взял у него бумагу, прочитал и сложил треугольником, потом он тем же карандашом написал на внешней стороне треугольника: «Человеку, который первым возьмёт это письмо в руки».

–Как только ты выполнишь команду, которую я тебе передам, это письмо я опускаю в почтовый ящик, – сказал Лютый и указал на висевший на стене голубой ящик. – Тебя это устраивает?

Одинцов не ответил. Он старался тянуть время, сколько мог. Искоса наблюдая по сторонам, он пытался определить, от кого можно ожидать помощь, но все были заняты своими делами и никто не обращал на них внимания.

–Держи машину, – снова обратился Лютый к Одинцову, передавая ему в руки маленькую коробочку, – ты сейчас посоветуешь кассиру выдать в руки «деда» все деньги, которые есть в кассе, а я буду охранять тебя. Понятно?

Одинцов опять не отвечал.

–Будем считать, что ясно. Только не дури, паря. Я на всякий случай буду держать наготове эту штуку, – и Лютый показал из-под полы пальто сверкнувшее остриё ножа. – Я включаю, а ты скажи кассиру, чтобы она открыла дверь – сейчас к ней подойдет инкассатор и заберёт у неё деньги.