Только секс или + любовь?

Дни отпуска пролетали со скоростью космической ракеты. Деньги таяли так же быстро. На карточке оставалось еще пятьсот долларов, и я рассчитывала, что этой суммы как раз хватит для безбедного завершения отдыха. Но просчиталась. Банкоматы, словно сговорившись, отказывались выдавать купюры. Счет заблокировали. Я пробовала звонить в американский банк, но там сказали, что по телефону такие дела не решаются. Вот я растяпа, не предупредила, что уезжаю и буду снимать деньги в другой стране. Написала Левочке, попросила, чтобы он еще перезвонил им. Он ответил, что звонить совершенно бесполезно, и выслал четыреста долларов. Я была ему безгранично благодарна…

Следом пришло письмо:

«TAKE A REST, BECAUSE YOU SOON SHOULD DO CONTINUOUS MARRIAGE LIFE. IT IS HARD WORK»[3]

«Нет, мой хороший, для меня жить с тобой очень хорошо и здорово, а совсем не трудно. Ухаживать за любимым чело – веком, готовить для него, стирать, помогать во всем – это радость.

Какое счастье, что есть ты у меня, что есть тепло в моем сердце и есть чем жить. Думаю о тебе, жду тебя, мой Лева…»

«I'm in love with you. MY Katya», – ответил он.[4]

«Добрый вечер, мой родной. Как ты далеко! Хорошо так посидели с родственниками вчера, вот только проводили. Завтра с утра снова в путь. Что делаешь ты вечерами? Я уже не верю, что ты где-то действительно есть… Скучаю по твоему смеху и сиянию глаз. Целую, люблю тебя».

«I LOVE YOU» – IT'S WORDS ONLY FOR THE DARK TIME… FOR ANOTHER TIME IT'S NOT TRUE. LET'S BELIEVE ME».[5]

«А что же говорят днем?

Печально. Но ты мне и днем говорил, а теперь будешь только ночью?»

На этом грустном для меня письме отпуск и закончился. И летела я в самолете, улыбаясь и ожидая горячую встречу.

Милый ждал меня в аэропорту. Он всегда делал все не так, как обычные люди. Он не шел навстречу с букетом цветов и не улыбался, не обнимал. Нет. Он стоял в сторонке и наблюдал мои метания, и лишь потом позвонил и сказал: «Ну, посмотри налево». Даже небритый, мда.

Поехали ужинать в итальянский ресторан в Квинсе. У меня было одно желание – упасть спать, а он уплетал за обе щеки. Потом поехали к нему домой, решили: зачем везти вещи в Бруклин, все равно я практически живу с ним. Он рассказывал, что звонил сестрам в Германию и они настоятельно зовут его в гости. Лева сказал, что приедет со мной.

– Ну уж нет, – ответила средняя сестра, – нам никакие твои дамы не нужны, не собираемся тебя делить ни с кем.

Он говорил это с легкой улыбкой, может, не осознавая, как это ранит меня. Хотя вряд ли он должен был это понимать, и его улыбка была защитной реакцией, я думаю. Еще он сказал, что хотел познакомить меня с дочерью, на что та ответила: «Ну, папа, как ты ее к нам приведешь? Что мы скажем девочкам (а внучкам десять и двенадцать лет), ведь к нам их бабушка приходит?»

Странная позиция. Девочки уже большие и должны понимать, что дедушка живет отдельно уже двадцать лет и имеет право на собственную личную жизнь. Сердце мое сжалось. Неужели впереди меня ждут серьезные проблемы?

В один из дней я положила ему на стол четыреста долларов – долг, что он присылал мне. Лева аж взвился:

– Вот поэтому у нас ничего и не получается! Забери!

Что не получается и почему? Мне непонятно, и это хуже всего.

Лева много говорил о чувствах, и мне это не нравилось: ну, может, просто соскучился. Раньше сам не любил пустые разговоры. Говорил, что его никто никогда так не любил и если сложить вместе всех его любовниц и еще умножить на сто, то и тогда не получится одна Катя. Высокая оценка. Однако это не мешало ему вспоминать ту же Марину частенько.

Он предлагал составить резюме и поискать работу для меня в его районе. Я согласилась, но шагов никаких не предпринимала. Он так страстно горел, но надолго ли этого огня хватит, а я потеряю хорошую работу и коллектив. Что я буду делать тогда? Я могу надеяться лишь на саму себя. Говорил, что неподалеку есть медицинский офис с русскоговорящим врачом и нужно туда сходить насчет работы. «Нужно бы», – отвечала, но не шла. Страшно терять то, что имеешь. Его семья меня не принимает, и все выходные он там – то у дочери, то у сына.

Он все так же часто упоминал слово «шизофрения», и меня это очень беспокоило. Порой мне казалось, что он тоже не совсем нормален.

Дни, когда я ночевала дома, были редки, обычно это понедельник, когда возвращаться приходилось после восьми вечера. И тогда мы перезванивались или писали друг другу. На одном из сайтов увидела чьи-то чудесные нежные слова и не удержалась, чтобы не отправить их милому.

«Левочка, это писала не я, но испытываю те же чувства…