Только тёмные сердца

— Я очень рада тебе, Шарлин, — с улыбкой говорит мама, обращаясь к ней. Она чувствует напряжение между нами. — И здорово, что вы решили общаться. Знаете, в жизни случается разное, но мы не должны останавливаться, так? Вы уже достаточно взрослые, чтобы это понимать.

Шарлин кивает.

— Конечно, миссис Нэш. Мне бы не хотелось терять связь с вашей семьей.

Каждое ее слово, как удар.

— Все хорошо, — я выдавливаю из себя улыбку. В прошлый раз, когда мы встретились в кафе, было проще. Но сейчас она в доме моих родителей, и воспоминания врезаются в мое напряженное тело словно штыки.

— Хорошо, — повторяет мама и приглашает нас в столовую.

Все проходит не так плохо.

Я рад, что нет отца. Даже у него не хватило духа выйти и поужинать с нами. Да, да, спасибо, папочка, я боготворю твою трусость.

Болтают естественно в основном мама и Шарлин. Они обсуждают шмотки, телешоу и подобную чушь, пока я перебираю в памяти встречу с Найлсом и размышляю о завтрашней встрече с ним. Ха, как иронично. Завтра я встречаюсь с женихом Шарлин. Нельзя, чтобы она знала об этом. И что более унизительно — она может подумать, что это из-за нее.

Нет, нет, нет. Это просто стечение обстоятельств. И несчастливое, между прочим. Если бы я мог что-нибудь изменить, то изменил бы. Но лед тронулся, так что…

— Джорел? — Мягкий голос мамы выдергивает меня из собственных мыслей.

— Да? — Я поднимаю глаза от фаршированного краба и смотрю на них обеих. — Я что-то пропустил?

— Папа ждет тебя, — отвечает мама. — Он прислал сообщение.

Мне хочется фыркнуть. Он пишет смс.

Молча, я встаю из-за стола и поцелуем благодарю маму за вкусную еду. Поднявшись на второй этаж, ищу кабинет отца. Он находится в самой дальней части левого крыла. Прежде чем попасть к нему, я прохожу небольшой холл с креслами и панорамным окном. Глядя в него, я останавливаюсь перед дверью.

На улице жарит калифорнийское солнце, ветви пальм качаются от слабого ветерка. Чувствую себя маленьким мальчиком, который не хочет разговаривать с отцом из-за плохих отметок.

В его кабинете пахнет сигарами, виски и одеколоном. Когда я вхожу, он разворачивается от окна на офисном кресле и показывает мне пальцем одну минуту. Я сажусь напротив, закинув ногу на ногу.

— Привет, сынок. — Отец кладет свой мобильный на полированный стол и протягивает мне руку.

Хватит этого дерьма. Я не пожимаю ее.

— Джорел. — Голос отца становится предупредительным.

Я смотрю на его руку и сжимаю пальцы.

— Почему ты не спустился?

Отец вздыхает и убирает руку.

— Я очень занят, как видишь. — Он снова испускает вздох. — Я думал, мы все обсудили и решили не возвращаться к прошлому.

— Ну да, — я пожимаю плечами. — Но она же здесь.

— Она выходит замуж, — бросает отец. — Все пытаются жить дальше, все идут вперед, один ты зациклился на своей обиде и тянешь себя назад.

— Ты серьезно? — Мне едва хватает сил не сорваться.

Отец открывает ящик своего стола и достает оттуда сигару. Ловким движением он обрезает головку классической гильотиной для сигар. Затем начинает рыться в ящике в поисках зажигалки.

Недолго думая, я протягиваю руку через стол и забираю у него сигару. Достав из кармана своих джинсов газовую зажигалку, я начинаю осторожно ее раскуривать. Никогда не увлекался сигарами, ведь в них главное не никотин, который исключительно волнует меня. В сигарах главное — вдыхать просто дым, заполняя рот и наслаждаться вкусом.

Когда дым немного рассеивается, я снова попадаю под тяжелый взгляд отца. Черт возьми, внешне мы даже похожи.

— Дай мне зажигалку, — просит он.

В прошлом я бы не позволил себе такого при нем. Но многое меняется, и дело не в том, что я стал взрослым.

— Да, я серьезно, — продолжает отец, выпуская дым.

— Так о чем ты хотел со мной поговорить?

— О твоем будущем.

— Мое будущее — это я сам, — чеканю я. — Оно мое, я сам его построю.

— Как много «я» в твоем предложении, — усмехается отец.

— Ну мы же говорим о моем будущем, — парирую в ответ.

Отец качает головой.

— Ладно. Эта словесная эскапада ни к чему не приведет.

— Вот именно, папа. — Я тушу сигару в пепельнице и поднимаюсь со стула. — Ты хотел узнать, до сих пор ли в силе наш договор, так?

— Я не…

— В силе. Я ни за что не расстрою маму, ясно? И все твои штучки, мол, все двигаются вперед и прочая чушь, это дерьмо собачье.

— Прикуси язык, Джорел, — повышает голос отец. — Ты стоишь перед отцом.

— Только ради мамы, — повторяю я и выхожу из кабинета.

Мне не следует так вести себя, я похож на маленького обиженного мальчика, у которого однажды отобрали игрушку, и он до сих пор злится. Это неправильно, я не такой, не буду таким.

Спустившись вниз, я не нахожу маму, поэтому прошу экономку, чтобы она передала ей, что мне нужно срочно уйти.

— Джо? — У самой машины меня окликает Шарлин.

Она выходит из парадной двери и большими шагами направляется ко мне.

— Ты чем-то расстроен?

— Нет.

Она закусывает губу.

— Прости, что так нагрянула. Но я хочу все вернуть на свои места.

— Этого не будет, как бы ты не старалась. — Я смотрю ей прямо в глаза.

— Джо, — почти умоляюще просит она. — Ты не представляешь, как мне тяжело с этим жить.