Только ты

В палате Егора девушка. Когда я захожу, ее ладонь держит его пальцы. При виде меня они оба отдергивают руки, но я успеваю заметить. Не чувствую обиды, только облегчение, что он жив и с ним относительно все в порядке.

— Здравствуй, Егор. Как ты?

Парень удивленно поднимается, и я вижу гипсовую повязку, наложенную на плечо и локоть. Широкий пластырь на лбу выше брови.

— Соня, выйди, пожалуйста, — просит он девушку, покраснев в щеках, но гостья не двигается, и я отзываюсь:

— Не нужно. Ты сможешь выйти? — спрашиваю, показывая Егору на дверь, и он отвечает:

— Да, конечно.

— Хорошо. Я подожду в коридоре.

Мы отходим в самый конец, к последнему окну, и я наконец-то могу поцеловать друга в щеку и искренне сказать:

— Слава Богу, ты жив! Я очень испугалась. Твой отец не захотел со мной говорить.

— Настя, там в палате… Это не то, о чем ты подумала. Она сама пришла.

— У нас маленький городок, Егор, я помню ее. Сонечка Лапина, ты когда-то был в нее влюблен.

— Когда-то, — хмуро поджимает Егор губы глядя на меня знакомым голубым взглядом. Грустным и безрадостным сейчас. Я вижу в нем сожаление и упрек, но не только они заставляет меня отойти. — Ключевое слово «когда-то», ты правильно заметила, — бросает тихо в сердцах. — Ты ко мне приехала?

— Да. Я обещала тебе разговор.

Однако мы оба не торопимся говорить, пока Егор не вздыхает. Начать всегда сложно.

— Значит, вот как, Настеныш, закончилась наша с тобой любовь? Горько.

— Прости, Егор.

— Не извиняйся. Сам виноват. Я ведь все чувствовал, но молчал. Ты права — ни к чему хорошему мы бы с тобой не пришли. Но каждый борется за свое счастье как умеет, вот и я боролся. Не получилось.

— Еще получится. У тебя обязательно все получится.

— Но я — не он. Не он, да?

Это тот важный момент, когда не спрятаться за недомолвкой. Не отвести взгляд и не промолчать. Раз уж я здесь, Егор достоин честного ответа.

— Да. Не он.

— Но почему, Настя? Почему?! Его ведь даже не было рядом! Все эти годы он не был с тобой.

Не знаю, что парень видит в моих глазах, но понимаю — то, что отражается в них, приносит ему боль.

— Был, Егор. Всегда. Каждый день. Каждую минуту был в моем сердце. Я пыталась, я честно пыталась забыть Стаса, но теперь знаю, что мне никогда не избавиться от чувств к нему. Я буду любить его или никого.

Губы Егора ломаются в улыбке, и эта улыбка близкого человека действительно полна горечи.

— Ты говоришь так уверенно… А он, Настя? Что чувствует он? Что будет с тобой, если снова разобьешься о тот город? Вернешься ко мне?

Я качаю головой.

— Нет. Не жди меня, Егор. Ты достоин счастливой жизни и настоящей любви. Я не вернусь.

— Это невозможно без тебя.

— Однажды тебе станет мало того, что я рядом, и ты захочешь большего — чувства, ответа в глазах. Я смогу быть с тобой, но не играть, пока не задохнусь и возненавижу. Неужели ты сможешь довольствоваться таким счастьем?.. Егор, пойми — я не твоя. Я всегда была его. Всегда. Если Стас однажды разлюбит меня — Насти Матвеевой просто не станет, вот и все. И все же я люблю тебя — как друга, как брата, как дорогого сердцу человека. Возможно, ты мне не веришь, но это так! И очень прошу простить.

Мы долго смотрим друг на друга, то ли действительно прося извинения, а то ли прощаясь. Когда на талию ложится рука, я не могу ее не узнать и вздрагиваю всем телом.

Небритый, колючий, с упрямыми скулами и потемневшим серым взглядом. Так похожий сейчас на того мальчишку, которого я встретила в доме мачехи пять лет назад.

— Стас? — я с изумлением восклицаю, поворачиваясь к парню, непонятно каким образом оказавшемуся здесь в больнице, в моем городке. Еще не успеваю сделать шаг, а он уже обхватывает мои плечи жадной рукой, притягивает к себе и целует в висок.

— Настя…

— Мы поговорили, — сухо бросает Егор. — Не смотри волком, сам слышал.

— Слышал. Если бы не твой перелом, друг детства, я бы тебе сейчас сам что-нибудь сломал. Ты давно должен был ее отпустить, если любил. Я забираю свою девушку и не надейся, что верну. Она моя.

Как бы мне ни хотелось смягчить для Егора свой уход, он все равно получается вот таким — скомканным и без оглядки.

— Я больше не хочу, чтобы ты у кого-нибудь просила прощения за то, что хочешь жить своей жизнью. Так, как чувствуешь. Пожалуйста, Настя, пообещай это мне, и я больше тебя ни о чем не попрошу.

Попросит. Еще о многом попросит, я сама так хочу, но все равно соглашаюсь.

— Обещаю.

Мы стоим на ступенькам больничного крыльца и обнимаемся так, словно не виделись вечность. А может, так и есть.

— Я говорил, Эльф, — шепчет он в мои волосы, — что тебе не сбежать от меня, а ты не верила.

— Значит, это был ты? Там, на перроне — ты?!

— Да. Мчался за тобой, но все никак не мог догнать.

— Ты с ума сошел, Стас! Я же сказала, что вернусь!

— Я не могу без тебя. Это как сдохнуть. Пожалуйста, больше никогда не отключай телефон.

Ну, вот. Снова попросил, а говорил…