Только ты

Он догнал меня на повороте к проспекту в конце школьной аллеи, присевшую на край скамейки и накрепко зажмурившую глаза, чтобы не дать себе пролить слезы. Они появились в глазах – крупные, соленые от обиды, несколько минут назад, когда я поняла, что больше не могу идти. Вырос передо мной, как всегда, хмурый и злой, в настежь расстегнутой куртке, рвано дыша от бега.

– Я же просил подождать меня! Ты должна была услышать!

– Я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что ты мой сводный брат. Тебе бы это не понравилось.

– Глупая ты, скелетина. Дурочка, каких поискать. И откуда только взялась на мою голову!

Он сказал это не зло, скорее с досадой. Отвернувшись, с раздражением пнул ногой снег на обочине тротуара, негромко выругавшись. Отойдя на несколько шагов, достал из кармана телефон и набрал номер. Я подумала, что сейчас Стас позвонит отцу и наверняка оторвет мачеху от работы. И еще больше расстроилась от собственной бесполезности и беспомощности. От того, что снова доставила неудобство стольким людям.

Машина приехала быстро, минут через пять, в которые я сидела, а Стас молча стоял рядом. Я уже видела ее раньше и сразу узнала, как и сидящего за рулем симпатичного рыжеволосого парня с хитрой усмешкой в голубых глазах. Хлопнув дверью, он вышел из автомобиля и громко присвистнул, уставившись на нас.

– Фрол, я не ослышался, и ты сказал срочно? Оппачки! Что за сюрприз? Сводная сестра опять потерялась и ее необходимо доставить домой?

– Рыжий, давай не сейчас.

– Да мне-то что. Скажи спасибо, что я как раз при колесах оказался, а то ведь мог и не приехать. Привет, Настя! – обратился ко мне как к старой знакомой. – Чего такая хмурая? Двойку получила? Или мальчишки за косы отдергали?

– Заткнись, придурок!

– От придурка слышу. Еще и малолетнего. И все же?

Но за меня снова ответил Стас.

– Ногу в спортзале ушибла. Идти не может. Все? На все вопросы ответил?

– Ладно, – стал серьезнее парень. – И куда теперь?

Я даже не успела запротестовать. Вообще ничего не успела сказать, все еще смотрела на незнакомого, взрослого друга сводного брата, хорошо одетого и уверенного в себе, когда Стас, отобрав рюкзак, закинул его на плечо и, легко оторвав меня от скамейки, вскинул себе на руки. Направился к машине твердой походкой, как будто не первый раз носил девчонку. Не осторожничая в шаге, как Петька, и не смущаясь посторонних глаз. И это тоже не было на него похоже.

– В больницу!

– Черт, Фролов, клянусь, это что-то новенькое…

– Нет, не перелом. Ушиб. Таранная кость цела, и слава богу! Лед. Покой. Фиксирующая повязка. Троксевазин на место отека и только через сутки-двое водочный компресс. И сон. Много сна. В конце концов, твоя сестренка слишком бледная. Все понял?

– Да.

– Ну, удачи. И в следующий раз лучше воздержись от всяческих прыжков с высоты, ясно?

И мое «да» в ответ на внимательный взгляд доктора.

– Спасибо, Стас, я сама пойду. Правда, у меня получится.

Сейчас на ноге была тугая повязка, и ступать оказалось куда легче. Мне хватило того внимания, что окружало нас в больнице, когда Стас искал врача, а после относил меня в кабинет рентгенолога и назад, везде представляясь как старший брат. Я устала слышать биение своего сердца и прятать взгляд от серых внимательных глаз, находящихся неожиданно близко. Сегодня сводный брат много видел и легко касался меня. Даже не подумал отвернуться, когда пришло время снять обувь и показать ногу врачу.

А после привез домой.

– Я знаю, как все произошло, Эльф. Я видел. Ты могла покалечиться.

– Не думаю, что скажу об этом Марине.

– Я скажу. Найду способ.

– Не надо. Все равно нам никто не поверит.

Мы находились дома вдвоем, и он снова преграждал мне путь. Внезапно дотянувшись рукой, погладил прядь волос у лица. Пропустил их сквозь пальцы, молча наблюдая, как они рассыпаются, возвращаясь на заалевшие щеки. Это было так же чувственно и остро, как тогда, на лестнице, когда он гладил мои губы, а после обозвал глупой доверчивой скелетиной, и я отступила. И, конечно, вскрикнула.

Стас словно очнулся. Медленно сжал руку в кулак, опуская. Посмотрел хмуро, играя на скулах желваками, возвращая холод в пристальный взгляд.

– Не проси меня больше помочь тебе. Не сейчас.

Я прислонила затылок к стене, выдыхая боль от неосторожного шага. Сам не замечая того, он подошел ближе.

– Я не прошу.

– Ты не понимаешь! Я не могу поднять тебя на руки, не хочу касаться! Не здесь! Не тогда, когда мы… когда мы одни, а ты почти раздета!

Я всего лишь сняла с себя куртку и школьный жакет, и мои ноги больше не были голыми, но он достаточно насмотрелся на них сегодня, чтобы то, о чем сказал, прозвучало достаточно убедительно для нас двоих.

– Я не стану просить. Я помню все, что ты сказал мне вчера. И раньше, о своей ненависти.

– Верно. Ты дома, скелетина, а значит, мне больше нет до тебя никакого дела. Я позвоню родителям.

– Да.

– Ты была одна, и я не мог тебя бросить. Я обещал матери. Это ради нее, понимаешь?

– Понимаю. Спасибо, Стас, что помог.

Но мы снова стояли и смотрели друг на друга, а он все не уходил.

– Повтори еще раз.

– Спасибо…

– Нет, не это!

– Стас…