Только ждать и смотреть

Я резко обернулся. Берни Берг сидел неподвижно и был похож на статую – глаза пустые, и вся история жизни на лице.

– Он должен продать свою арт-коллекцию, – продолжил Берни ровным голосом, – у него же есть покупатель! А сейчас мне нужно в туалет по-маленькому!

Вторая часть

22

– О, шер Нини! Я вас так ждала! – барышня отложила рукоделье и живо поднялась навстречу подруге. Они расцеловались. – Говорите же, говорите! Вы уже видели его? И что же?

– Я еду прямо от Потоцких! – объявила мадемуазель Нини. – Маменька осталась у них, а я сразу к вам, ма шер! У меня полно нувель!

Фигура мадемуазель Нини напоминала по форме новогоднюю елку: от маленького хорошенького личика, сидящего на тонкой длинной шейке, она колоколом расширялась книзу, слаборазвитую девственную грудь гирляндой стягивал поясок.

– Это правда, что он безумно красив? И непомерно высок? И шарман? Весь Петербург говорит о нем! А. О.! А. О.! – какая волшебная музыка! Вас представили? Каков он? – забросала ее вопросами подруга.

– Се те ку де фудр! (Любовь с первого взгляда!) – объявила Нини.

– Как это случилось? Ах, расскажите же, прошу вас, голубчик!

Они уселись на низкий диван.

– А. О. приехал вместе с Дидло, нашим танцовщиком, – начала Нини. – Ох, вот уж кто некрасив! Все его лицо в маленьких дырочках! А уж неуклюж, мельтешит вокруг, дрыгает ножками, как на сцене…

– Ну что же вы все о Дидло? – нетерпеливо перебила ее подруга. – Расскажите же о нем, об А. О.!

– Вуаси вам гранд нувель! (Вот вам большая новость!) – Нини прикрыла глаза на секунду, потому что “нувель” была короткой, а ее следовало растянуть на целый вечер. – Дидло пролил чернила на стол, и А. О. превратил эту кляксу в большой рисунок! Мы все стали подходить к столу, чтобы рассмотреть поближе, и, когда наступил наш черед, мы с маменькой апроше (приблизились)…

– Ну же! Не тяните! – подруга понимала, что “нувель” состоит не в рисунке.

– Он сжал мне пальцы с неимоверной страстью!

– Ах! – вскрикнула, забывшись, подруга Нини и откинулась на подушки. Потом понюхала табак.

– Покажите! – попросила она ослабевшим голосом. – Как это было? Как?

– Вот так, – продемонстрировала Нини, – чтоб никто не заметил!

– Фу! Я вас ненавижу!

Подруги засмеялись и взялись за руки.

– Что было дальше? Не утаивайте от меня, шери! Ведь он известный любезник, говорят, в Мраморном дворце есть потайная дверь с переулка, и дамы в сумерках в нее стучатся!

– Потом он показывал фокусы: начал рисовать вроде как каблук сапога и одной непрерывной линией вывел высокий ботфорт, и по левому контуру мы узнали профиль самого Наполеона! Все дамы были от А. О. без ума! Он скоро уехал, к сожалению, великий князь Константин Павлович ждал его. Но маменька обещала, что уж она добьется, чтоб его непременно привезли к нам в Царское! Ах, я влюблена!

Они помолчали: кажется, эта фраза звучала в их беседах слишком часто и уже приелась.

– Говорят, что А. О. умеет рисовать разными частями тела, – снова воодушевилась Нини, – чуть ли не пальцами ног, даже носом! Вы представляете, ма шер, носом!

– О-о-о-о! – радостно протянула ее подруга и рассмеялась победным смехом. И встала с дивана. И подошла к свечам. И повернула головку. Ее лицо смотрелось лучше в профиль, чем анфас. Она тоже припасла “нувель” и лишь ждала своего часа. Час настал.

– Александр Орловский рисует не только носом, – многозначительно произнесла подруга Нини и сделала выразительную паузу. – О, но-но! Не только носом!

23

И маменька сумела добиться своего! Пришлось постучаться ночью в потайную дверь Мраморного дворца, пробежать на цыпочках по холодному мраморному полу, по Овальной проходной, мимо Лакового зала и дальше, в Турецкую баню. В буфет она в этот раз не попала и в Большую столовую не заходила: не на приеме. Залы, право, великолепные, как, впрочем, и весь дворец – подарок князю Орлову от императрицы Екатерины. Проект его вроде бы сама императрица набросала, итальянский архитектор под ее личным присмотром работал. Она хотела отблагодарить своего любовника Григория Орлова за то, что он помог ей взойти на престол. И за то, что подарил ей сына, внебрачного (читай: ублюдка). Истинно царская благодарность! Но, пока дворец построили, Красный канал между Невой и Мойкой засыпали, мрамор доставили – первый дом в Петербурге с облицовкой из природного камня! – у императрицы уже был другой фаворит, и Григорий Орлов так во дворце и не пожил! А теперь и вовсе его забывать стали, все Орловский да Орловский: бунтарь, художник, двухметровый красавец, ах, А. О., А. О.!

Маменька лицом бела и телом тучна. Если с новогодней елкой сравнивать, то с царской, вокруг хоровод водить можно. А на ногу легка! Доченька Нини попросила к ним в Царское Село Александра Орловского зазвать, и маменька приказала закладывать! Хотя кто не знает, что за слава о Мраморном дворце ходит? С тех пор как великий князь Константин Павлович в него въехал сразу после женитьбы – ему пятнадцать лет, а жене четырнадцать, – так дурная молва и по шла. Он, говорят, молодую жену в огромную вазу засаживал и стрелял по ней дохлыми крысами! Разврат!