Толкование на Послания святого апостола Павла. Часть 1

Разве только того, что сам я не был вам в тягость? Простите мне такую вину. Порицает их с великою строгостию, говоря: «если вы ставите мне в славу то, что я не отягощал вас, но проповедовал вам Евангелие, не вводя вас в издержки, то прошу снисхождения; простите мне эту вину». Вместе с тем слова эти содержат и похвалу им, поскольку они считали за обиду то, что он не удостоил ничего взять от них.

14. Вот, в третий раз я готов идти к вам, и не буду отягощать вас, ибо я ищу не вашего, а вас. Не дети должны собирать имение для родителей, но родители для детей.

Чтобы не показалось, что он постоянно выставляет свое бескорыстие, – как бы намереваясь что-нибудь принять после, поэтому говорит: не потому я не иду к вам, что ничего не беру, я уже был у вас во второй раз, готовлюсь уже отправиться в третий раз и не отягощу вас. Для чего? не потому, что вы страшитесь, и не потому, что вы слабы, а потому, что ищу не вашего, а вас, то есть вашего спасения и душ, а не имущества.

Не дети должны собирать имение для родителей, но родители для детей. Поскольку они, вероятно, сказали бы: нельзя иметь и нас, и наше, потому ты и не расположен к нам, – то он приводит основание, что родители должны давать детям, употребляя слова – «родителей» и «детей» вместо «учителей» и «учеников» и показывая таким образом, что он строго выполняет свою обязанность и свое дело.

15. Я охотно буду издерживать свое и истощать себя за души ваши, несмотря на то, что, чрезвычайно любя вас, я менее любим вами.

Я, говорит, не только ничего не возьму от вас, но скорее, дам вам, ибо таков смысл слова издерживать. И что я говорю: издерживать деньги? сам я истощать себя, то есть если для спасения душ ваших мне нужно будет лишиться тела, то я не пощажу его.

Несмотря на то, что, чрезвычайно любя вас, я менее любим вами. В этих словах выражается как осуждение, так и любовь. Я делаю это, говорит он, ради любимых мною, но не любящих меня взаимно. Смотри, сколько степеней имеет это самоотвержение; он не взял должного ему; вторая – будучи нуждающимся; третья – проповедуя им; четвертая – отдает; пятая – не просто, но щедро, ибо от недостатка; шестая – себя самого; седьмая – за любящих несильно; восьмая – за сильно любимых.

16–17. Положим, что сам я не обременял вас, но, будучи хитр, лукавством брал с вас. Но пользовался ли я чем от вас через кого-нибудь из тех, кого посылал к вам?

Смысл этих слов следующий: самке обременял вас, но кто-нибудь может заподозрить, что я, ничего не принимая сам, научил, как человек хитрый, посланных от меня, чтобы они от своего лица попросили у вас чего-либо, чтобы при помощи этой хитрости, взимая, казаться не взимающим. Справедливо ли это, – смотрите и разумевайте. Называет же дело это лукавством с целию упрекнуть и пристыдить их, и показать, что они могли давать против воли и как будто вследствие обмана, – ибо в том и состоит лихоимство, чтобы взять у кого-либо против воли. Для них величайший позор, если они считают себя жертвою лихоимства потому, что питают учителя.

18. Я упросил Тита и послал с ним одного из братьев: Тит воспользовался ли чем от вас? Не в одном ли духе мы действовали? Не одним ли путем ходили?

И в этих словах заключается некоторый упрек. Он не говорит: я послал, но: умолил, показывая, что если Тит и взял что-либо, то взял по праву, потому что пришел по просьбе, но он все-таки остался чистым. Вместе с ним он послал и другого некоторого брата.

Не в одном ли духе мы действовали? То есть не тем же ли даром духовным? Даром он называет бескорыстие среди стеснительных обстоятельств и, хотя оно было его делом, приписывает его Богу.

Не одним ли путем ходили? И они, посланные мною, ни в чем не отступили от моего пути, но показали ту же строгость к себе. Заметь же, как Павел не только самого себя утвердил в этой строгости, но и своих сотрудников, научив их не пятнать себя даже справедливым взиманием.