Толкования на Евангелия от Луки и от Иоанна

Я никого не сужу, но неверующий имеет себе судию. И у нас в обычае, и мы часто говорим, когда хотим наказать беспорядочное дитя, что не мы его наказываем, но его беспечность и беспорядочность, и не мы осуждаем его, но убеждения наши, которым оно не покорилось, они обвиняют его как непокорного. Так и Господь говорит: «Не Я сужу, но слово, которое Я говорил, оно будет судить. Ибо почему не уверовали? Не потому, что Я противник Богу и ищу славы Себе? Но Я говорил не Сам от Себя, а сказывал все от Отца Моего и нигде не выставлял Себя мудрствующим что-нибудь иное, ибо пославший Меня Отец… дал Мне заповедь, что сказать и что говорить». Какое глубокое смирение в этих словах! Ужели, Господи, прежде чем послал Тебя Отец и дал Тебе заповедь, Ты не знал, что должно говорить, не знал той заповеди, которая есть жизнь вечная? не знал этой жизни вечной? Как же Ты говорил Я есмь… жизнь (Ин. 11, 25)? Видишь, какая возникает несообразность, если мы не будем благоразумно понимать, что говорится. Итак, знай, что Господь так смиренно выражается потому, что слушатели немощны. И что Он хочет выразить этим? То, что Он не говорит, не мудрствует ничего, отличного от Отца. Ибо как посланные, говорит, не говорят ничего, кроме заповеданного, так и Я Сам не мудрствую и не учил ничему иному, кроме того, что служит к славе Отца. Итак, желая доказать это, то есть единомыслие с Отцом, напомнил об этом примере, то есть о заповеди. Посему и прибавляет: «Что Я говорю, говорю, как сказал Мне Отец. А так как Я ничего не говорил от Себя, то неуверовавшие какое представят оправдание? Без всяких возражений, они будут осуждены за то, что не поверили Отцу».

Отец… дал Мне заповедь, что сказать и что говорить. Итак, православный, ничего низкого не подразумевай в сих смиренных словах, но понимай их благоразумно. Ибо Сын, будучи Словом и выражая то, что есть в Уме, то есть в Отце, говорит, что от Него получил заповедь что сказать и что говорить. Подобно тому как и наше слово, если захотим быть искренними, говорит то, что предлагает ему ум, и слово никогда не разнится в сущности с умом, но ему единосущно совершенно.

Глава тринадцатая

1. Перед праздником Пасхи Иисус, зная, что пришел час Его перейти от мира сего к Отцу, явил делом, что, возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их.

Господь и прежде всех веков знал час Своей смерти, а когда он настал, творит дело, полное многого человеколюбия и снисхождения и являющее великую любовь к ученикам. Ибо, намереваясь оставить их, обнаруживает к ним сильнейшую любовь. Слова возлюбив Своих… до конца возлюбил их означают то, что Он не опустил ничего, что следовало сделать тому, кто сильно любит. Посему в заключение всего творит и это: умывает ноги ученикам, чтобы вполне выказать любовь к ним и вперед оставить им великое утешение среди бедствий, какие их постигнут, – утешение в той мысли, что возлюбивший их до того, что умыл им и ноги, не оставит их и в бедствиях. Переходом называет смерть Христа по причине вознесения Его по воскресении. Итак, поскольку Он хотел перейти от мира сего, являет любовь к Своим, а Своими называет учеников по причине близости. Богу Свои и все люди по праву творчества Его, почему сказано: Пришел к своим, и свои Его не приняли (Ин. 1, 11). Но святые – Свои Ему потому, что близки к Нему, как и здесь Своими назвал учеников. Прибавил сущих в мире потому, что есть Свои Ему и иные, например Авраам и патриархи, но они не в мире сем, потому что переселились отсюда. Своих сущих в мире… до конца возлюбил, то есть явил к ним совершенную любовь.

2–5. И во время вечери, когда диавол уже вложил в сердце Иуде Симонову Искариоту предать Его, Иисус, зная, что Отец все отдал в руки Его, и что Он от Бога исшел и к Богу отходит, встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался. Потом влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан.